ГЛАВА III

В АРЕАЛЕ ПЫЛАЮЩЕЙ ПАССИОНАРНОСТИ

18. Великая степь Евразийского континента

Посредине Евразийского континента, от Уссури до Дуная, тянется Великая степь, окаймленная с севера сибирской тайгой, а с юга - горными хребтами. Эта географическая зона делится на две половины, непохожие друг на друга. Восточная половина называется Внутренняя Азия; в ней расположены Монголия, Джунгария и Восточный Туркестан. От Сибири се отделяют хребты Саянский, Хамар-Дабан и Яблоновый, от Тибета - Куньлунь и Наньшань, от Китая - Великая стена, точно проведенная между сухой степью и субтропиками Северного Китая, а от западной половины - Горный Алтай, Тарбагатай, Саур и Западный Тяньшань. Это жестко очерченный географический регион, но культурные воздействия легко перешагивают за географические границы [+62].

Западная часть Великой степи, как вмещающая ландшафт культурного ареала, включает не только нынешний Казахстан, но и степи Причерноморья и даже, в отдельные периоды истории, - венгерскую пушту. С точки зрения географии XIX в. эта степь - продолжение восточной степи, но на самом деле это не так, ибо надо учитывать не только характер поверхности Земли, но и воздух [+63].

Атмосферные токи, несущие дождевые или снежные тучи, имеют свою закономерность. Циклоны с Атлантики доносят влагу до горного барьера, отделяющего восточную степь от западной. Над Монголией висит огромный антициклон, не пропускающий влажных западных ветров. Он невидим, ибо прозрачен, и через него легко проходят солнечные лучи, раскаляющие поверхность земли. Поэтому зимой здесь выпадает мало снега, а травоядные животные могут разгребать его и добывать корм - сухую калорийную траву. Весной раскаленная почва размывает нижние слои воздуха, благодаря чему в зазор вторгается влажный воздух из Сибири и, на юге, тихоокеанские муссоны. Этой влаги достаточно, чтобы степь зазеленела и обеспечила копытных кормом на весь год. А там, где сыт скот, процветают и люди. Именно в восточной степи создавались могучие державы хуннов, тюрок, уйгуров и монголов.

А на западе степи снежный покров превышает 30 см и, хуже того, во время оттепелей образует очень прочный наст. Тогда скот гибнет от бескормицы. Поэтому скотоводы вынуждены на лето, обычно сухое, гонять скот на горные пастбища - джейляу, что делает молодежь, а старики заготовляют на зиму сено. Так, даже половцы имели свои постоянные зимовки, т.е. оседлые поселения, и потому находились в зависимости от древнерусских князей, ибо, лишенные свободы передвижения по степям, они не могли уклоняться от ударов регулярных войск. Вот почему в западной половине Великой степи сложился иной быт и иное общественное устройство, нежели в восточной половине [+64].

Но в мире нет ничего постоянного. Циклоны и муссоны иногда смещают свое направление и текут не по степи, а по лесной зоне континента, а иногда даже по полярной, т.е. по тундре. Тогда узкая полоса каменистой пустыни Гоби и пустыни Бет-Пак-дала расширяется и оттесняют флору, а следовательно, и фауну на север, к Сибири, и на юг, к Китаю. Вслед за животными уходят и люди "в поисках воды и травы" [+65], и этнические контакты из плодотворных становятся трагичными.

За последние две тысячи лет вековая засуха постигла Великую степь трижды; во II-III вв., в Х в. и XVI в., и каждый раз степь пустела, а люди либо рассеивались, либо погибали [+66]. Но как только циклоны и муссоны возвращались на привычные пути, трава одевала раскаленную почву, животные кормились ею, а люди обретали снова привычный быт и изобилие.

Но вот что важно: грандиозные стихийные бедствия не влияли ни на смену формаций, ни на культуру, ни на этногенез. Они воздействовали только на хозяйство, а через него на уровень государственной мощи кочевых держав, ибо те слабели в экономическом и военном отношении, но восстанавливались, как только условия жизни приближались к оптимальным. Вот почему принцип географического детерминизма не выдержал -проверки фактами. Ведь если бы географических условий было достаточно для понимания феномена, то в историческом времени при сохранении устойчивого ландшафта не возникало бы никаких изменений, не появлялось бы новых народов с новыми мировоззрениями, новыми эстетическими канонами. И не было бы социального развития, потому что пастьба овец не требует развития производительных сил и смены производственных отношений. Производственная сила - пастух и овца. Овца ходит по степи и есть траву, а собака ее охраняет. Лучше не придумать, и, значит, нужен не прогресс, а застой.

Но на самом деле никакого застоя в Великой степи не было. Народы там развивались не менее бурно, чем в земледельческих районах Запада и Востока [+67]. Социальные сдвиги были, хотя и не похожие на европейские, но не менее значительные, а этногенез шел по той же схеме, как и во всем мире.

Легенда о пресловутой неспособности кочевников к восприятию культуры и творчеству - это "черная легенда". Кочевники Великой степи играли в истории и культуре человечества не меньшую роль, чем европейцы и китайцы, египтяне и персы, ацтеки и инки. Только роль их была особой, оригинальной, как впрочем, у каждого этноса или суперэтноса, и долгое время ее не могли разгадать. Только за последние два века русским ученым, географам и востоковедам удалось приподнять покрывало Изиды над этой проблемой, актуальность которой несомненна.

19. Монголия до хуннов

Нет ни одной страны, где бы с времен палеолита не сменилось несколько раз население. И Монголия - не исключение. Во время ледникового периода Монголия была страной озер, ныне пересохших, а тогда окаймленных густыми зарослями и окруженных не пустыней, а цветущей степью. Горные ледники Хамар-Дабана и Восточных Саян давали столь много чистой воды, что на склонах Хэнтэя и Монгольского Алтая росли густые леса, кое-где сохранившиеся ныне, пережив несколько периодов жестоких, усыханий степной зоны Евразийского континента, погубивших озера и придавших монгольской природе ее современный облик.

Тогда среди озер и лесов, в степи паслись стада мамонтов и копытных, дававших пищу хищникам, среди которых первое место занимали люди верхнего палеолита. Они оставили потомкам прекрасные схематические изображения животных на стенах пещер и утесов, но история этих племен, не имевших письменности, канула в прошлое безвозвратно.

Можно только сказать, что Великая степь, простиравшаяся от мутно-желтой реки Хуанхэ почти до берегов Ледовитого океана, была населена самыми различными людьми. Здесь охотились на мамонтов высокорослые европеоидные кроманьонцы и широколицые, узкоглазые монголоиды Дальнего Востока и даже носатые американоиды, видимо, пересекавшие Берингов пролив и в поисках охотничьей добычи доходившие до Минусинской котловины [+68].

Как складывались отношения между ними - неизвестно. Но нет сомнения в том, что они иногда воевали, иногда заключали союзы, скрепляемые брачными узами, иногда ссорились и расходились в разные стороны, ибо степь была широка и богата травой и водой, а значит: зверем, птицей и рыбой. Так было в течение тех десяти тысячелетий, пока ледник перегораживал дорогу Гольфстриму и теплым циклонам с Атлантики.

Но ледник растет лишь тогда, когда теплый ветер (с температурой около нуля) несет на него холодный дождь и мокрый снег. А поскольку эти осадки неслись на восток от Азорского максимума, ледник наращивал свой западный край и передвигался от Таймыра (18 тыс. лет до н.э.) в Фенноскандию (12 тыс. лет до н.э.), откуда сполз в Северное море и растаял. А в эти же тысячелетия его восточный край таял под лучами солнца, ибо антициклон (т.е. ясная погода) пропускал солнечные лучи до поверхности земли или, в данном случае, льда.

С тающего ледника стекали ручьи чистой воды, которые орошали степи, примыкавшие к леднику, наполняли впадины, превращая их в озера, и создавали тот благодатный климат, в котором расцветала культура верхнего палеолита.

Но как только ледник растаял и циклоны прорвались на восток по ложбине низкого давления, пошли дожди и снегопады, а от избытка влаги выросли леса, разделившие северную степь - тундру, от южной - пустыни. Мамонты и быки не могли добывать корм из-под трехметрового слоя снега, и на месте роскошной степи появилась тайга - зеленая пустыня, где живут лишь комары, зайцы и кочующие северные олени. А на юге высохли озера, погибли травы и каменистая пустыня Гоби разделила Монголию на внешнюю и внутреннюю. Но, к счастью, в I тысячелетии до н.э. эта пустыня была еще не широка и проходима даже при тех несовершенных способах передвижения: на телегах, запряженных волами, где колеса заменяли катки из стволов лиственницы, просверленные для установки осей.

Накануне исторического периода - во 2 тысячелетии до н.э. племена, жившие севернее Гоби, уже перешли от неолита к бронзовому веку. Они создали несколько очагов разнообразных культур, существовавших одновременно и очевидно взаимодействовавших друг с другом. Это открытие было сделано С.И. Руденко, применившим радиокарбоновые методы (определение возраста по полураспаду С14) для датировки археологических культур наиболее изученного района Минусинской котловины. Оказалось, что археологические "культуры" не следуют одна за другой, эволюционно сменяя друг друга, а сосуществуют [+69].

Согласно тем же датировкам, переселение предков хуннов с южной окраины Гоби на северную совершилось не в XII в., а в Х в. до н.э. и тем самым связывается с образованием империи Чжоу, породившей античный Китай и впоследствии знаменитую ханьскую агрессию. А эти грандиозные события, в свою очередь, сопоставимы с началом скифского этногенеза, последующие фазы которого описаны Геродотом [+70]. Итак, рубеж доисторических периодов и исторических эпох падает на Х в. до н.э., причем разница этих двух разделов истории лежит только в степени нашей осведомленности. Люди всех времен знали названия своих племен и имена своих вождей, но более древние до нас не дошли, и потому для изучения их приходится ограничиваться археологией и палеогеографией. Это, конечно, немало, но недостаточно для того, чтобы уловить и описать процессы древних этногенезов, не впадая при этом в тяжелые ошибки, аналогичные тем, какие сделали предшественники С.И. Руденко [+71], подменившие действительную историю вымышленной, хотя и отвечающей их предвзятым мнениям.

Наука развивается, хотя на ее пути постоянно возникают препятствия, требующие преодоления. Ныне в распоряжении ученых, кроме радиокарбоновых дат, появились имена народов, ранее называвшихся условно, по местам археологических находок или по искаженным чтениям древнекитайских иероглифов, которые в I в. до н.э. произносились не так, как сейчас.

И оказалось, что вместо "пазырыкцы" следует говорить "юечжи", а Б. Лауфер доказал, что эти знаки произносились "согдо", то есть согды. "Тагарцы" обрели свое историческое имя - динлины, "сюнну" - хунны, "тоба" - табгачи, "сяньби" - сибирь, "ту-кю" - тюркюты. Только слово "кидань" пришлось сохранить, ибо его правильное звучание "китаи" перешло на жителей Срединной равнины, которых по ошибке стали называть "китайцами", менять этноним поздно.

Но несмотря на все успехи науки, связная история народов Великой степи может быть изложена начиная с III в. до н.э.., когда безымянные племена Монголии были объединены хуннами, а полулегендарные скифы Причерноморья сменены сарматами. Тогда же создалась могучая держава Средней Азии - Парфия, и был объединен Китай. С этого времени можно осмысливать этническую историю Евразийской степи.

Но для того чтобы последующий исторический анализ и этнологический синтез были успешны, напомним еще раз, что необходимо нести повествование на заданном уровне.

Понятие уровня исследования известно всем естествоиспытателям, но не применяется в гуманитарных науках. И зря! Для истории оно очень полезно.

Объясним тезис через образ. Изучать звездное небо через микроскоп - бессмысленно. Исаакиевский собор - тоже, да и человека или его кашне лучше наблюдать простым глазом. Но для изучения бактерий микроскоп необходим.

Так и в истории. Там, где требуется широта взгляда, например, для уяснения судьбы этноса или суперэтноса (системы из нескольких этносов)  [+72], равно как стиля: готики или барокко - мелкие отличия не имеют значения. А при повышении требований к подробности (скрупулезности) можно описать не только, допустим, амфору, но даже отбитый от нее черепок. Однако на этом уровне мы этноса не заметим, как муравей не видит Монблана.

Выбор уровня определяется поставленной задачей. Нам нужно охватить промежуток в 1500 лет, Великую степь и сопредельные страны - последние для самоконтроля и пополнения информации. Ниже этого уровня будут уровни: атомный, молекулярный, клеточный, организменный и персональный, граничащий с субэтническим. А выше - популяционный, видовой (относящийся уже к биологии), биосферный и, наконец, планетарный. Для нашей работы ни нижние, ни верхние уровни не нужны, хотя забывать о них не следует. За ними можно следить "боковым зрением", то есть учитывать по мере надобности. Если читатель согласен со всем вышеизложенным, можно пригласить его погрузиться в прошлое.

20. Хунну и фаза подъема кочевого мира

Нет, не было и не могло быть этноса, происходящего от одного предка. Все этносы имеют двух и более предков, как все люди имеют отца и мать. Этнические субстраты - компоненты возникающего этноса в момент флуктуации энергии живого вещества биосферы - сливаются и образуют единую систему -новый, оригинальный этнос, обретающий в этом слиянии целостность, созидающую свою, опять-таки оригинальную культуру.

Момент рождения этноса "хунну" связан с переходом племен хяньюнь и хунюй с южной окраины пустыни Гоби на северную и слиянием их с аборигенами, имевшими уже развитую и богатую культуру. Имя этноса, создавшего "культуру плиточных могил" [+73], украшенных изображениями оленей, солнечного диска и оружия, не сохранилось, но нет сомнений в том, что этот этнос, наряду с переселенцами с юга, был компонентом этноса хунну, или хуннов, относящихся к палеосибирскому типу монголоидной расы [+74].

В IV в. до н.э. хунны образовали мощную державу - племенной союз 24-х родов, возглавляемых пожизненным президентом -шаньюем и иерархией племенных князей "правых" (западных) и "левых" (восточных)  [+75]. Отсчет у хуннов шел не с севера, как у нас, а с юга. Первоначальное слияние этнических субстратов в момент энергетического взрыва всегда ведет к усложнению этнической системы, т.е. новый этнос всегда богаче и мощнее, нежели старые, составившие его. Хуннам предстояло великое будущее.

Но не только хунны, но и их соседи оказались в ареале толчка IV-III вв. до н.э., на этот раз вытянутого по широте от Маньчжурии до Согдианы. Восточные кочевники, предки сяньбийцев (древних монголов), подчинили себе хуннов, а согдийцы (юечжи), продвинувшись с запада, из Средней Азии до Ордоса, обложили хуннов данью. На юге "Срединная равнина" была объединена грозным царем Цнь Ши-хуаном, который вытеснил хуннов из Ордоса в 214 г. до н.э., лишив их пастбищных и охотничьих угодий на склонах хребта Иньшань и на берегах Хуанхэ. А хуннский шаньюй Тумань готов был на все уступки соседям, лишь бы они не мешали ему избавиться от старшего сына Модэ и передать престол любимому младшему сыну от очаровательной наложницы.

Тумань и его сподвижники были людьми старого склада, степными обывателями. Если бы все хунны были такими, то мы бы не услышали даже имени их. Но среди молодых хуннов уже появилось пассионарное поколение, энергичное, предприимчивое и патриотичное. Одним из таких новых людей был сам царевич Модэ. Отец отдал его в заложники согдийцам и произвел на них набег, чтобы они убили его сына. Но Модэ похитил у врагов коня и убежал к своим. Под давлением общественного мнения Тумань был вынужден дать ему под команду отряд в 10 000 семей. Модэ ввел в своем войске крепкую дисциплину и произвел переворот, при котором погибли Тумань, его любимая жена и младший сын (209 г. до н.э.).

Модэ, получив престол, разгромил восточных соседей, которых китайцы называли "дун-ху", отвоевал у китайцев Ордос, оттеснил согдийцев на запад и покорил саянских динлинов и кыпчаков. Так создалась могучая держава Хунну, население которой достигло 300 тысяч человек [+76].

Тем временем в Китае продолжалась истребительная гражданская война. Если объединение Срединной равнины победоносным, полу варварским царством Цинь унесло 2/3 населения побежденных царств, а угнетение покоренных -неизвестно сколько, то восстание всей страны против циньских захватчиков завершило демографический спад. Циньские воины закапывали пленных живыми. Так же поступали с ними повстанцы, пока крестьянский вождь Лю Бан не покончил со всеми соперниками и не провозгласил начало империи Хань в 202 г. до н.э.

Население и военные силы Китая, даже после потерь в гражданской войне, превосходили силы хуннов. Однако в 200 г. до н.э. Модэ победил Лю Бана и заставил его заключить "договор мира и родства", т.е. мир без аннексии, но с контрибуцией. Этот договор состоял в том, что китайский двор выдавал за варварского князя царевну и ежегодно посылал ему подарки, т.е. замаскированную дань [+77].

Но не только венценосцы, а и все хуннские воины стремились подарить своим женам шелковые халаты, просо для печенья, белый рис и другие китайские лакомства. Система постоянных набегов не оправдывала себя: тяжеловато и рискованно. Гораздо легче было наладить пограничную меновую торговлю, от которой выигрывали и хунны, и китайское население. Но при этом проигрывало ханьское правительство, так как доходы от внешней торговли не попадали в казну. Поэтому империя Хань запретила прямой обмен на границе. В ответ на это хуннские шаньюи, преемники Модэ, ответили набегами и потребовали продажи им китайских товаров по демпинговым ценам. Ведь всех богатств Великой степи не хватило бы для эквивалентного обмена на ханьских таможнях, так как необходимость получать доход на оплату гражданских и военных чиновников требовала повышения цен.

В аналогичном положении оказались кочевые тибетцы области Амдо [+78] и малые юечжи Цайдама. До гражданской войны западную границу охраняли недавние победители - горцы западного Шэньси - циньцы. Этот сверхвоинственный этнос сложился из шаньских аристократов, высланных на границу ванами (царями) Чжоу из перемешавшихся с голубоглазыми и рыжеволосыми жунами [+79]. Но поражения от повстанцев унесли большую часть некогда непобедимого войска и западная граница империи Хань осталась неукрепленной.

Мало помогла обороне и Великая китайская стена, ибо стены без воинов - не препона врагу. Для того чтобы расставить по всем башням достаточные гарнизоны и снабжать их провиантом, даже в то время, когда они просто сторожат стену, не хватило бы ни людей, ни продуктов всего Китая. Поэтому стена, сооруженная Цинь Ши-хуаном, спокойно разрушалась, а ханьское правительство перешло к маневренной войне в степи, совершая набеги на хуннские кочевья, еще более губительные, чем те, которые переносили китайские крестьяне от хуннов и тибетцев.

Почему так? Ведь во II-I в. до н.э. в Китае бурно шли процессы восстановления хозяйства, культуры, народонаселения. К рубежу н.э. численность китайцев достигла 59 594 978[+80] человек. А хуннов по-прежнему было около 300 тысяч, и казалось, что силы Хунну и империи Хань несоизмеримы. Так думали сами правители Китая и их советники, но ошиблись. Сравнительная сила держав древности измеряется не только человеческим поголовьем, но и фазой этногенеза или возрастом этноса [+81]. В Китае была инерционная фаза, преобладание трудолюбивого, но отнюдь не предприимчивого обывателя, ибо процесс этногенеза в Китае начался в IX в. до н.э. Поэтому армию нам вынуждены были комплектовать из преступников, называвшихся "молодыми негодяями", и пограничных племен, для коих Китай был угнетателем. И хотя в Китае были прекрасные полководцы, боеспособность армии была не велика.[+82]

Хунны были в фазе этнического становления и пассионарного подъема. Понятия "войско" и "народ" у них совпадали. Поэтому с 202 г. до 57 г. до н.э. малочисленные, но героические хунны сдерживали ханьскую агрессию. И только ловкость китайских дипломатов, сумевших поднять против Хунну окрестные племена и вызвать в среде самих хуннов междоусобную войну, позволили империи Хань счесть хуннов покоренными и включенными в состав империи.

Рост пассионарного напряжения в этнической системе благотворен для нее лишь до определенной степени. После фазы подъема наступает "перегрев", когда избыточная энергия разрывает этническую систему. Наглядно это выражается в междоусобных войнах и расколе на два-три самостоятельных этноса. Раскол - процесс затяжной. У хуннов он начался в середине I в. до н.э. и закончился к середине II в. н.э. Вместе с единством этноса была утрачена значительная часть его культуры, и даже исконная территория - Монгольская степь, захваченная во II в. сяньбийцами, а потом табгачами и жужанями. Но до этого периода хунны за 150 лет акматической фазы, которую трудно называть "расцветом", пережили несколько победоносных и столько же трагических периодов, устояли в неравной борьбе с Китаем и уступили только сяньбийцам (древним монголам), у которых "кони быстрее и оружие острее, чем у хуннов".

И тогда хунны разделились на четыре ветви. Одна подчинилась сяньбийцам, вторая - поддалась Китаю, третью - "неукротимые" - отступила с боями на берега Яика и Волги, четвертая -"малосильные" - укрепились в горах Тарбагатая и Саура, а потом захватила Семиречье и Джунгарию. Эти последние оказались наиболее долговечными. Они частью смешались на Алтае с кыпчаками и образовали этнос куманов (половцев), а частью вернулись в Китай и основали там несколько царств, доживших до Х века. Последние назывались "тюрки-шато", а их потомки -"онгуты" - слились с монголами в XIII в.

Такова видимая цепь событий, но то, что она развивалась столь причудливо, показывает, что мощные факторы нарушили запрограммированный ход этногенеза. Очевидно, без учета этих помех этническая история хуннов останется непонятной.

21. Хунны разных сортов

Хунны в I в. н.э. находились в акматической фазе этногенеза. Их историческая фаза подъема началась в 209 г. до н.э.82, но, видимо, ей предшествовал скрытый (латентный) период, который у византийцев занял около 250 лет, а у других этносов тонет в легендах и мифах. Но даже если пренебречь этим инкубационным периодом, то, согласно схеме, хунны успели пройти фазу этнического подъема. Они построили оригинальную социальную систему: родовой строй стал социальной основной державы Хунну и законсервировался до подчинения Хунну империи Хань в середине I в. до н.э. Структура управления была сложной и вместе с тем гибкой; искусство - разнообразным, так как оно впитывало скифские и динлинские влияния. Земледелие широко распространилось, и потребность в хлебе и просяной каше стала регулярной. Общение с Китаем стало тесным и плодотворным, потому что возникло стремление установить меновую торговлю, которая позволяла отказаться от грабительских набегов на пограничные области Китая [+83]. Но это-то и принесло Хунну невозместимый ущерб. Как только китайский хлеб, шелк и металлическая посуда потекли в степь, хуннское земледелие и ремесло были заброшены. Их сменило разведение скота и добывание мехов на продажу [+84]. Хуннские юноши получили возможность служить в китайских войсках, что уводило их от родового быта. Знать усваивала китайские образование и навыки стяжательства и произвола. Единое "поле" хуннской культуры раскалывалось. В среде хуннов сложились две партии, противоположные по психическому складу. Они вбирали иноземные культуры, соответственно забывая свою, и группировались около престола как фавориты, китайские перебежчики и офицерский состав - гудухэу, что означало "удачливый князь" (кут - счастье, удача). Эти последние получали титул по выслуге, а не по праву рождения, т.е. были представителями демократии. Вторые - поборники традиций и аристократизма, опирались на авторитет родовых князей и на родовичей. Естественно, вторая партия включала в себя меньше пассионариев, чем первая [+85].

Хуннам было бы очень трудно вернуть утраченную независимость , но на их счастье, в Китае в I г. н.э. властью овладел канцлер Ван Ман. Это был "интеллигентнейший человек", конфуцианец, считавший высшим благом разум (разумеется свой собственный) и начавший проводить радикальные реформы, которыми изобидел буквально всех. Хунны восстали в 9 г., китайские крестьяне Шаньдуна - в 18 г., старая знать - в 23 г. Ван Ман был убит повстанцами, взявшими штурмом его дворец в 25 г.

Экономика Китая была подорвана. Во время восстания погибло около 70%, ибо китайцы в плен не берут, а своих тем более. Хуннам пришлось снова набегами добывать себе китайские продукты, к которым сами китайцы их приучили. Поэтому война стала более жестокой, чем раньше, а значит пассионарии стали перехватывать инициативу у традиционалистов, которые в 48 г. передались Китаю. В ставках северных шаньюев скапливался весь пассионарный элемент и масса инертного населения, кочующего на привычных зимовках и летовках. Родовой строй здесь просто вреден. Общественная активность упала настолько, что кучка пассионариев могла направлять лишенную родовой организации массу. Родовая держава трансформировалась в орду, т.е. ставку военного вождя, окруженного пассионарными воинами. Ушедшие на юг благообразные старцы и почтительные отроки развязали на родине руки богатырям.

Что из это получилось?

Первое: держава северных хуннов из родовой превратилась в антиродовую военную демократию. В Европе этот процесс протекал иначе: дружины герцогов были немногочисленны, а народ жил по-старому. В Великой степи возникли "орды" - слово это по звучанию и смыслу совпадает с латинским словом ordo - порядок (орден). Орды включали, кроме воинов, их семьи, что снимало сохранение родовых отношений. Родовые союзы и орды всегда враждовали друг с другом.

Второе: среди пассионарных удальцов неизбежно возникала борьба за место и влияние, ибо моральные основы исчезали вместе с традициями. Это ослабляло военную мощь орд.

Третье: массы субпассионариев были ненадежной опорой. Они хотели мира и были готовы сменить своих старых господ на новых, пусть даже чужих. У союзников Китая - сяньбийцев "кони были быстрее, а оружие острее, чем у хуннов". И северные хунны были разбиты в 93 году.

Демография древнего периода истории Евразии разработана далеко недостаточно, но кое-что все-таки дает.

Численность хуннов во II-I в. до н.э. определялась в 300 тысяч человек [+86]. Это, приблизительно, половина того населения, которое в состоянии прокормить нынешняя Монгольская степь без ущерба для собственных пастбищ. При увеличении количества скота неизбежно возникло бы оскуднение травяного покрова и вытеснение диких копытных овцами, потребляющими воду из немногочисленных источников на водораздельных массивах степи.

Но кроме хуннов по окраинам Великой степи жили динлины - в Минусинской котловине, сяньби - в Южной Маньчжурии и табгачи - в Восточном Забайкалье, а в саму Великую степь шла постоянная миграция из Китая. В докладе чиновника Хоу Ина своему правительству указано, что пограничные племена, угнетаемые ханьскими чиновниками, невольники, преступники и семьи политических эмигрантов только мечтают бежать за границу, говоря, что "у хуннов весело жить" [+87]. Хунны этих эмигрантов принимали, но не включали в роды, а селили отдельными колониями, где те смешивались между собой, а дети их усваивали хуннский язык, как общепонятный, хунны называли этих людей -"кул", что впоследствии стало значить "раб", но не в смысле неволи и тяжелой работы, а пребывания на чужбине и подчинения иноплеменному правителю [+88]. Значит, кулы были субэтносом хуннского этноса. При фазе подъема инкорпорация - явление частое.

Акматическая фаза этногенеза или, что то же, пассионарный перегрев этносоциальной системы иногда служит спасению этноса в критической ситуации, а иногда ведет его к крушению, потому что консолидация всех сил для решения внешних задач, легко осуществимая в фазе подъема, становится сверхсложной и не всегда осуществимой. На юг, к Великой китайской стене ушли поборники древнего строя, наиболее консервативная часть хуннского общества. Ханьское правительство охотно предоставляло им возможность селиться в Ордосе и на склонах Иньшаня, так как использовали их в качестве союзных войск против северных хуннов. Поскольку китайцы не вмешивались в быт хуннов, то те хранили родовой строй и старые обычаи. Но жизнь внутри рода тяжела и бесперспективна для энергичных молодых людей, особенно для дальних родственников, обычно нелюбимых. При любых личных качествах и совершаемых подвигах они не могут выдвинуться, так как все высшие должности даются по родовому, отнюдь не возрастному, старшинству. Пассионарным удальцам нечего было делать в Южном Хунну, где предел их возможностей - место дружинника у старого князька или вестового у китайского пристава. Удальцу нужны степные просторы, военная добыча и почести за подвиги. Он едет на север и воюет за "господство над народами".

Степных богатырей можно было перебить, но не победить. Перебить воинов, твердо решившихся не сдаваться, очень трудно. Северные хунны после поражения закрепились на рубеже Тарбагатая, Саура и Джунгарского Алатау и продолжали войну с переменным успехом до 155 г. [+89]. Окончательный удар был нанесен им сяньбийским вождем Таншихаем, после чего хунны разделились снова: двести тысяч "малосильных" [+90] попрятались в горных лесах и ущельях Тарбагатая и бассейна Черного Иртыша, где они пересидели опасность и впоследствии завоевали Семиречье. В конце III века они образовали там новую хуннскую державу - Юебань. История их описана нами в специальных работах [+91].

А "неукротимые" хунны отступили на запад и к 158 г. достигли Волги и нижнего Дона. О прибытии их сообщил античный географ Дионисий Периегет, а потом о них забыли на 200 лет. Почему?

Вернемся к демографической проблеме, которая, несмотря на всю приблизительность цифровых данных, дает нам необходимое решение. Выше было указано, что хуннов в I в. до н.э. было 300 тысяч человек. За I - II вв. н.э. был прирост, очень небольшой, так как хунны все время воевали, и добавились эмигранты - кулы, особенно при Ван Мане и экзекуциях, последовавших за его низвержением. В III в. в Китае насчитывалось 30 тысяч семей, т.е. около 150 тысяч хуннов [+92], а "малосильных" в Средней Азии около 200 тысяч. Так сколько же могло уйти на запад? В лучшем случае - 20-30 тысяч воинов, без жен, детей и стариков, не способных вынести отступление по чужой стране, без передышек, ибо сяньбийцы преследовали хуннов и убивали отставших.

За это время, т.е. за 1000 дней, было пройдено по прямой -2600 км, значит - по 26 км ежедневно, а если учесть неизбежные зигзаги - то вдвое больше. Нормальная перекочевка на телегах, запряженных волами, за этот срок не могла быть осуществлена. К тому же приходилось вести арьергардные бои, в которых и погибли семьи уцелевших воинов. И уж, конечно, мертвых не хоронили, т.к. на пути следования хуннов... "остатков палеосибирского типа почти нигде найдено не было, за исключением Алтая" [+93].

Действительно, на запад в 155-158 гг. ушли только наиболее крепкие и пассионарные вояки, покинув на родине тех, для кого седло не могло стать юртой. Это был процесс отбора, проведенный в экстремальных условиях, по психологическому складу, с учетом свободы выбора своей судьбы. И он повел к расколу хуннского этноса на четыре ветви, из которых одна - наименее пассионарная, слилась с победоносными сяньбийцами; другая - убежала в Китай [+94], третья - образовала царство Юебань в Семиречьи и пережила всех современников [+95], а о четвертой пойдет речь ниже.

Примечания

[+62] Гумилев Л.Н., Эрдейи И. Единство и разнообразие стенной культуры Евразии в средние века // Народы Азии и Африки, 1969. N3, стр. 78-87.

[+63] Гумилев Л.Н. Роль климатических колебаний в истории народов степной зоны Евразии// История СССР. 1967, N1, стр. 53-66.

[+64] Гумилев Л.Н. Этно-ландшафтные регионы Евразии за исторический период // Чтения памяти академика Л.С. Берга, вып. VIII-XI, Л , 1986.

[+65] Грум-Гржимайло Г.Е. Рост пустынь и гибель пастбищных угодий и культурных земель в Центральной Азии за исторический период // Известия ВГО, т. XV, вып.5. Л., 1933.

[+66] Гумилев Л.Н. История колебаний за 2000 лет (с IV В. до н. э. по XVI в. н. э.). Колебания увлажненности Арало-Каспийского региона в голоцене. М., 1980, стр. 32-47.

[+67] Гумилев Л.Н. Старобурятская живопись. М., 1975.

[+68] А.Каримуллин доказывал, что очень много дакотских и тюркских слов совпадает по звучанию и смыслу. Это не может быть просто совпадением, но в Америке нет следов пребывания древних монголоидов. Зато американоидные черты встречаются в скелетах Сибири III-I1 т. до н.э. Следовательно не тюрки проникли в Америку, а индейцы - в Сибирь. (См.: Вопросы географии США. Л.,Географическое общество СССР, 1967, стр. 123-126.)

[+69] Руденко С.И. Культурв бронзы Минусинского края и радиоуглеродные датировки //Доклады Географического общества СССР, вып.5. Л., 1968, стр. 39-45.

[+70] Геродот. История в девяти книгах. / Пер, Мищенко Ф,Г., т.1, М., 1888, IV, стр.11.

[+71] Теплоухов С.А., Кисилев С.В., Грязное М.П. Наивный эволюционный подход, построенный на произвольных датировках памятников. (См.: Руденко С.И. Указ. соч., таблица на стр. 43.)

[+72] Подробно см.; Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. Л., 1989, стр. 480

[+73] Сосновский Г.П. Ранние кочевники Забайкалья.// Краткие сообщения Института истории материальной культуры. Т. VIII, М.; Л., 1940; Он же. Плиточные могилы Забайкалья //Тр. отд. ист. первобытной культуры Гос. Эрмитажа. Т. I, Л., 1941.

[+74] Дебец Г.Ф. Палеантропология СССР. М.; Л., 1984, стр. 121.

[+75] Гумилев Л.Н. Хунну, стр. 46-48.

[+76] Расчет прост: 60 тыс. всадников - 20% всего населения. См.: Haloun G. Zur Uetsi-Frage, - Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gesellschauft, 1937, s. 306.

[+77] Гумилев Л.Н. Хунны, стр. 66.

[+78] Грумм-Гржимайло Г.Е. Материалы по этнологии Амдо и области Куку.нора.//Изв. Русск. геогр. общества. Т. XXXIX, вып. 5, стр. 441-483.

[+79] Грумм-Гржимайло Г.Е. Почему китайцы рисуют демонов рыжеволосыми?: Оттиск из журн. Мин. нар. проев. 1903.

[+80] Захаров И. Историческое обозрение народонаселения Китая // Труды членов русской духовной миссии в Пекине. Т. I, Спб., 1852, стр. 270-281. (Цифры нельзя воспринимать буквально, но соотношения их выдержаны, по-видимому, правильно.)

[+81] Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли Л., 1989.

[+82] Гумилев Л.Н. Хунну, стр. 71-84.

[+83] Там же, стр. 89-91.

[+84] Там же, стр. 194.

[+85] Гумилев Л.Н. Хунну, стр. 148-149.

[+86] Haloun С. Ор. zit., s. 306.

[+87] Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Т. 1, М.; Л., 1950, стр. 107.

[+88] Гумилев Л.Н. Хунны в Китае. М., 1974, стр. 28-29

[+89] Гумилев Л.Н. Хунну, стр. 242..

[+90] Бичурин Н.Я. Собрание сведений..., М.;Л., 1950, стр. 258-259.

[+91] Гумилев Л.Н. Древние тюрки, М., 1967; Он же. Поиски вымышленного смысла, М., 1970.

[+92] Гумилев Л.Н. Хунны в Китае, стр. 27.

[+93] Дебец Г.Ф. Палеоантропология СССР. М.; Л., 1984, стр. 123.

[+94] Гумилев Л.Н. Хунку в Китае.

[+95] Потомки этой ветви хуннов частично слились с куманами, а частично вернулись в IX веке на родину и добровольно примкнули к Монгольскому улусу в XIII веке.

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ] [ >> ]