Труды Льва Гумилёва АнналыВведение Исторические карты Поиск Дискуссия   ? / !     @

Реклама в Интернет

Глава 15. ПЛЕМЕННОЙ МИР ЕВРОПЫ ДО ЭПОХИ ПОЗДНЕЙ ИМПЕРИИ

1. ГЕРМАНСКИЕ ПЛЕМЕНА И СОЮЗЫ ПЛЕМЕН

С.В. Шкунаев

Проблема происхождения германских племен чрезвычайно сложна. Их ранняя история еще менее ясна, чем история их соседей - кельтов. Дело прежде всего в том, что германцы намного позже кельтов попали в поле зрения античной письменной традиции, и, следовательно, у нас гораздо меньше возможностей увязать археологический материал с более или менее достоверными сообщениями древних авторов.

Если кельтские племена уже в V в. до н. э. обратили на себя внимание греков, то подробные описания германцев появились лишь через несколько столетий. Правда, в IV в. Пифей (его сведениями во II-I вв. пользовались Посидоний, Полибий и другие авторы) отмечал, что во время своего путешествия столкнулся на юго-восточном побережье Северного моря с племенем тевтонов, но этим, собственно, вся информация и исчерпывается; о более раннем времени и других районах германского мира письменные источники не сообщают ничего. Таким образом, для данного периода единственным источником становится археология.

Чем ближе к рубежу нашей эры, тем более полными и компетентными источниками мы располагаем. Грозное нашествие кимвров и тевтонов (114-101 гг.), встревожившее саму Италию, отразилось в сочинениях Посидония, Тита Ливия и других авторов. Однако лишь в I в. до н. э. появляются сочинения, авторы которых непосредственно знакомы с жизнью германских племен. Юлий Цезарь, сражавшийся в Галлии против свева Ариовиста, совершил затем походы за Рейн (ставший потом границей империи) и включил в свои "Записки" ряд сведений о быте и культуре германских племен. Достаточно надежной информацией пользовался греческий географ Страбон, а также - во II в. н. э.- Птолемей, располагавший важными и не дошедшими до нашего времени источниками. Среди них - обширное описание германских войн I в. н. э., принадлежащее Плинию Старшему. В конце 40-х годов I в. н. э. Плиний служил в войсках, расположенных вдоль германской границы, и лично принимал участие в походах против племен хавков и фризов. Рассказ об этих событиях сохранился лишь в извлечениях более поздних латинских авторов, однако "Естественная история" Плиния также включает немало сведений о германцах, особенно ценных благодаря хорошей осведомленности автора.

Не меньшее значение имеет посвященное Германии сочинение Тацита (конец I в. н. э.). Тацит не был в германских землях, но имел возможность пользоваться рядом важных письменных источников, а также многое почерпнул из рассказов посещавших эти края торговцев и военных. Повествование Тацита не столь объективно: оно содержит немало выпадов против разлагающейся римской аристократии, которой противопоставляются германцы с их якобы чистыми и неиспорченными нравами. Тем не менее приводимые Тацитом конкретные факты, по общему мнению, вполне достоверны - из них выстраивается цельная картина расселения германских племен, их обычаев и культуры.

Как же соотносили античные авторы германцев с другими, известными с более раннего времени народами, в частности с кельтами? Этноним "германцы" (этимология его пока еще остается неясной) впервые встречается в начале I в. до н. э. у Посидония. Его употребляет Фронтин, говоря о восстании рабов в 72 г. до н. э. Из более поздних употреблений этого этнонима (Цезарь, Саллюстий) можно заключить, что он в большинстве случаев соответствовал греческому Keltoi в отличие от Galatai, иными словами, обозначал племена, селившиеся за Рейном ближе к районам Эльбы, причем не вполне четко отграничивал их от левобережных, преимущественно кельтских, народов. И это не случайно. Уже первое столкновение Цезаря с войсками Ариовиста показало, что этнический состав подвластных последнему народов весьма сложен. Rex Germanorum (титул, данный Ариовисту сенатом в 59 г. до н. э.) выступает не только во главе свевов и гарудов, но и в союзе с секванами, а также некоторыми племенами, бывшими ранее в зависимости от эдуев. Через некоторое время Цезарь сталкивается с вторжением в Галлию племен узипетов и тенктеров, которые под давлением свевов желали занять принадлежащие левобережным менапиям земли. Цезарь дает понять, что эти племена могли быть мирно приглашены на левобережные территории, тем не менее, поскольку пришли они с правого берега Рейна, он не может называть их иначе, как германцами.

Более поздние римские авторы, в частности Тацит, тоже колебались, когда речь шла о прирейнских народах, и отдавали себе отчет в том, что этноним "германцы" сравнительно недавнего происхождения. Тацит прямо пишет о том, что германцами поначалу называлось лишь небольшое племя и лишь "недавно" стали обозначать целый конгломерат народов.

Смешение представлений о кельтах и германцах видно и на примере обитавших на северо-востоке Галлии племен белгов. Цезарь сообщает в "Записках", что они с гордостью называли себя потомками германцев, и в то же время приводит слова некоего Амбиорикса (V, 27), который, оправдываясь в своем участии в антиримских действиях, говорит, что галлам трудно отказать другим галлам, когда речь идет об общей свободе. Эти и ряд других моментов заставляли многих исследователей прийти к выводу, что этноним "германцы" явно кельтского происхождения и первоначально принадлежал какому-то прирейнскому кельтскому племени. Лишь потом, по их мнению, галлы стали называть так всех своих соседей с правого берега Рейна, этническую близость к которым они прекрасно осознавали. Подобные соображения вовсе не безосновательны, однако, безусловно, неверно отрицать за германцами этого и более раннего времени какую-либо этническую самостоятельность вообще. Подобный подход, по сути дела, является абсолютизацией исторически понятного взгляда некоторых античных авторов.

В работах, где говорится о проникновении римлян в прирейпские области, стало общим местом утверждение, что проведенная по Рейну (а затем по лимесу - укрепленной полосе, тянувшейся от Кёльна почти до Регенсбурга) граница между галлами и германцами является совершенно искусственной. В доказательство приводились высказывания самих римлян. Это утверждение верно только отчасти, и проверить его можно, лишь опираясь на данные лингвистики и археологии.

Прежде всего, следует напомнить, что районы Южной Германии между Рейном и Дунаем были весьма вероятной прародиной кельтских народов, многие из которых продолжали занимать эту территорию и в значительно более позднее время. Анализ топонимов показывает, что названия кельтского происхождения составляют абсолютное большинство из тех, что зарегистрированы на огромной территории, которая в форме неправильного треугольника простирается от современного Кёльна до Богемии, получившей название от кельтского племени бойев. Граница кельтского ареала проходит где-то по району Тюрингии. Неудивительно, что когда на эти исконно кельтские области стали проникать первые германские племена, с некоторыми из которых столкнулись потом римляне, то взаимовлияния между кельтами и германцами имели место в самых разных сферах культуры, языка и обычаев. Кроме того, как это часто бывало в древности, легко могли составляться временные военные союзы из представителей разных этносов. Все это не могло не вводить в заблуждение античных писателей.

Археологические материалы, отражающие более далекое прошлое, дают возможность увидеть, было ли такое положение характерно для дописьменной древности. Границы археологических культур позволяют выявить водораздел между разными типами памятников (для эпохи конца гальштатта), проходящий примерно по долине реки Зале. Определяющим признаком является здесь погребальный обряд: к западу и юго-западу от этой условной границы преобладают могильники с трупоположением, к северо-востоку - с трупосожжением. В начале латенского времени, когда характер кельтской материальной культуры был уже резко очерчен, можно проследить распространение ряда вещей в направлении с запада на восток. Чем дальше в этом направлении, тем количество кельтских вещей в могильниках становится все меньше и тем заметнее изменяется характер местной культуры: керамика становится все более грубой, все чаще она выполнена без применения гончарного круга. Средиземноморский импорт постепенно практически исчезает, но зато появляются новые типы вещей, нехарактерные для латенской культуры. Это особенно заметно в нижнем течении Рейна, начиная от района Кёльна, где на правобережье памятники латенской культуры чрезвычайно редки. Зато эта область является крайней границей распространения мечей особого типа, характерных для тех областей, которые римляне позже называли Germania Magna.

В конце латенского времени появляется еще один совершенно четкий признак, позволяющий подтвердить упомянутую границу, - распространение оппидумов, во всех случаях принадлежавших кельтскому населению. Зона оппидумов почти совпадает и с зоной распространения кельтских монет. Таким образом, можно утверждать, что область вызревания и распространения латенской культуры была достаточно явно отграничена от районов Северной Европы - прародины германцев.

К какому времени относятся этногенез и формирование диалектальной общности германских племен? Ответить на этот вопрос, опираясь на данные одной археологии, затруднительно. Как представляется ныне наиболее вероятным, сложение прагерманского этнического и языкового субстрата (восходящего к индоевропейской общности) можно отнести к периоду около 1000 г. до н. э. В его сложении на севере Европы принимали участие культура курганных погребений и перекрывшая ее затем культура полей погребальных урн. По мнению большинства ученых, к VIII-VI вв. образование германской этнической и языковой группы было завершено. Первой археологической культурой, достаточно надежно связываемой с германскими племенами, считается ясторфская, начало которой относят приблизительно к 750 г. до н. э.

Проследить историю германских племен, начиная с этого времени, практически невозможно. Приходится опираться на сведения Цезаря, Плиния и Тацита, лишь предположительно восстанавливая более раннюю историю некоторых племен и племенных объединений, но при этом нельзя забывать, что германские племена не оставались постоянно такими же, какими были в глубокой древности.

Германские племена принято делить на три основные группы: северогерманские, западногерманские и восточногерманские. Этим группам соответствуют основные диалектные ареалы германских языков. Западногерманское объединение племен, в свою очередь, делится на три группы, названия которых приводятся у Плиния и Тацита: истевоны, ингвеоны и эрминоны. Первые обитали в районах Рейна и Везера, вторые - у североморского побережья и третьи - у Эльбы. Среди эрминонов Плиний (IV, 99) перечисляет свевов, эрмундуров, хаттов, херусков, а среди ингвеонов названы кимвры, тевтоны и хавки.

Кроме этих трех групп западных германцев, Плиний выделяет вандалов (т. е. восточных германцев), перечисляя здесь бургундионов, варинов, харинов и гутонов, а также пятую группу - пеукинов и бастарнов. Германское происхождение последних, правда, не доказано и сегодня, но, во всяком случае, эти племена, появившиеся в конце III в. до н. э. в придунайских степях, уже ушли со своей родины. В другом месте "Естественной истории" (IV, 96) Плиний говорит и о скандинавских гиллевионах, которые, по его сведениям, насчитывают до 500 племен.

Тацит в "Германии" тоже дает трехчленную, несколько иную по форме, но по существу близкую к Плиниевой, классификацию известных ему племен. У океана помещает он ингвеонов, "средними" называет он эрминонов и "остальными" - истевонов. Среди этих "остальных" западных племен Тацит перечисляет батавов, маттиаков, хаттов, танктеров, бруктеров, хамавов, хазуариев и пр. Эрминонов Тацит считает целиком свевскими племенами; более того, он специально не выделяет северную и восточную группы германцев, ибо и их относит к свевам, но живущим "за горами". На востоке называются лугии, готоны, ругии и лемовии, а в Скандинавии - лишь свионы. Различие между двумя схемами племен заключается в том, что у Плиния хатты и херуски относятся к эрминонам, а у Тацита первые оказываются среди истевонов, а вторые среди ингвеонов.

Кроме списка германских племен, приведенного в гл. 46 "Германии", в другом месте (гл.2) Тацит приводит легенду самих германцев о происхождении трех основных групп западногерманских племен. Старинные песни германцев (которые, по Тациту, заменяют им предания и летописи) воспевают рожденного землей бога Туистона и его сына Манна, от имен трех сыновей которого получили названия ингвеоны, истевоны и эрминоны. Начальный элемент ing- хорошо известен как из античных, так и из более поздних источников - он входил во многие имена германских вождей, а также в обозначение великого скандинавского бога Фрейра (Yngwi-Freyr - Ингви = господин). Ermin или irmin означает "высокий"; этот эпитет применялся к германскому богу войны - Ermin-Teuz. Начальный элемент этнонима третьей группы западногерманских племен менее ясен, возможно, он имеет отношение к богу Водану.

Рассматривая приведенную легенду и исходя из описания в других источниках объединений западногерманских племен, большинство исследователей делали вывод, что мы имеем здесь дело с культовыми объединениями, каждое из которых осознавало свое родство с остальными. Нечто похожее Тацит сообщает о свевах (эрминонах) с их обычаем отправления общего культа всеми единокровными племенами в некий установленный срок (гл. 39). В следующей главе он рассказывает о сходном общем культе богини Нертус у приморских племен германцев. Возможно, что приведенный Тацитом этногенетический миф имел древнее общегерманское происхождение, но остается фактом, что ко времени этого писателя он служил для обоснования общности именно западногерманских племен, близких во многих отношениях (в частности, и по языку). В настоящий момент трудно сказать, какова была мера обособленности западногерманских племен по отношению к другим германским общностям, вполне возможно, что они достаточно широко контактировали со своими северными соседями по ту сторону пролива.

По сравнению с западными о северных германцах известно меньше. Основным центром поселений германцев в древности был юг Скандинавии, территория современной Дании (полуостров Ютландия, Зеландия). Именно эти территории были известны римлянам под названием Scadinavia (позже, у Иордана, в форме Scandza). На север Скандинавии германские племена, преимущественно по океанскому побережью, продвигались медленно и небольшими группами. В латенское время полуостров Ютландию, бывшую одним из важнейших центров германской культуры, населяли прекрасно известные римлянам племена кимвров, тевтонов и амвронов, а вместе с ними англы, варны и авионы - именно о них говорит Тацит, описывая культ богини Нертус. На севере и западе Ютландии располагались, кроме того, племена, переселившиеся с запада Скандинавии, - виндилы (вандалы) и харуды - вся эта территория была захвачена данами лишь в V в. н. э.

Об отдаленных скандинавских племенах римляне писали меньше, чем об остальных. Тацит упоминает лишь свионов, а Плиний - гиллевионов. (с их 500 пагов). Птолемей называет к тому же гаутов и леонов. В VI в. Иордан говорит уже о 25 племенах - свеях, данах, теустах, гаутах, граниях и пр.

Природные условия Скандинавии были сравнительно неудобны для развития хозяйственной деятельности, да и сами местности, пригодные для поселения, были ограничены и разобщены рельефом страны. Начиная с давних пор это имело следствием переселение племен (или частей племен, ибо многие названия в Скандинавии исключительно стабильны и свидетельствуют о сохранении части населения на старом месте) в глубинные континентальные области и в восточные приморские районы.

Вопрос о времени переселения германских племен на восточные территории является спорным. Ряд немецких археологов относят первую волну подобного переселения из Скандинавии и глубинных континентальных районов ко времени до конца VII в. или даже до 1000 г. до н. э. Граница между западными и восточными германцами, по их мнению, должна была проходить в районе устья Одера, а сами восточные германцы распространились на юге до Силезии, а на востоке до Вислы. Новейшие археологические изыскания в польских землях не подтверждают этой гипотезы - здесь с эпохи бронзы до железного века господствовал вариант культуры полей погребальных урн - лужицкая культура, достаточно однородная и, по всей видимости, не испытавшая серьезных влияний извне. Кроме того, упомянутая теория не объясняет факта исчезновения германских племен на этих территориях к тому моменту (III-II вв.), когда состоялось исторически засвидетельствованное и бесспорное переселение части германских племен в области между Одером и Вислой.

Крупнейшим народом, уже жившим к I в. н. э. по побережью Балтийского моря между этими реками, были готы. История готов известна нам по сочинению Иордана, опиравшегося на несохранившийся труд Кассиодора (начало VI в.). Как передает Иордан, сами готы считали, что прибыли на эту землю с большого острова Скандза (древние авторы также долго считали Скандинавию островом). Их родину Иордан называет "мастерской племен". Вел готов, приплывших "через океан" на трех кораблях, их король Бериг. Факт переселения готов из Скандинавии не вызывает сомнений, что подтверждает долго сохранявшееся там племенное название гаутов. Именно с территории, занимаемой в историческое время этим племенем (Южная Швеция), а не с острова Готланд, как полагал Г. Коссинна, шел поток миграции. На своих новых землях готы сидели недолго: при пятом после Берига короле они покинули их и отправились на юг, где были потом основаны два самостоятельных готских королевства - Остготское и Вестготское.

Появившись на Балтике, готы столкнулись с прибывшими туда ранее другими германскими племенами. Среди них Иордан обращает особое внимание на вандалов, известных античным авторам под названием вандилии (Плиний распространяет это понятие на восточных германцев в целом). Тацит, который говорит об этом племени как об одном из древнейших, известных по имени, тем не менее не упоминает вандалов в соседстве с готами - их место занимают у него лугии. Иногда это племя отождествляют с вандалами, другие ученые приписывают лугиям кельтское происхождение (ср. кельтский бог Луг). В. Жирмунский полагает, что под лугиями надо понимать племенной союз с кельтами во главе, в который входили и вандалы-германцы. В III в. лугии откочевывают к нижнему течению Дуная. Вандалы пришли в район нового поселения со своей родины на северной оконечности полуострова Ютландия и включали в себя различные племенные образования - силингов, хаздингов и пр.

Кроме вандалов, на описываемой территории в это время проживали также гепиды и бургунды. Первые, по наиболее распространенному мнению, представляли собой отколовшуюся часть племени готов. Гепиды дольше готов задержались на побережье Балтики и лишь во второй половине III в. последовали за ними на юг. Несколько странно, что у Иордана не сохранилось памяти о бургундах, которых упоминают Плиний и Птолемей, помещая их между Одером и Эльбой. Точное место их первоначального расселения в Скандинавии остается неизвестным, а последующая судьба бургундов ввиду их наиболее западного положения тесно связалась не с восточной, а с западногерманской группой племен. В этой связи надо сказать, что переселение из Скандинавии не шло исключительно в восточном направлении. К вторгшимся во времена Цезаря в Галлию свевам присоединились племена харудов и эудузиев, жившие изначально в Ютландии. Эти племена, как и лангобарды, полностью ассимилировались с западногерманскими народами, утратив свои языковые особенности. Лангобарды, позже осевшие на нижней Эльбе, поблизости от саксов, также пришли с севера Ютландии, где, по сообщениям ряда источников, активно воевали с вандалами. Таким образом, германские племена, область распространения которых к началу нашей эры была ограничена кельтами на западе и юге, а также балтами на востоке, переживали к этому времени период интенсивной внутриплеменной жизни и миграций.

Какой путь прошли в своем развитии германские племена ко времени Плиния и Тацита, оставивших наиболее подробные описания не только их расселения, но и внутреннего устройства? Выше уже говорилось, что археологически граница расселения германских племен прослеживается, в частности, по крайней линии распространения оппидумов, безусловно принадлежавших племенам кельтским. Одно это говорит об особенностях предшествующего развития на тех и других территориях. С конца гальштаттского и до конца латенского времени кельтское общество в своем развитии прошло несколько фаз: выделялись различные прослойки господствующего класса, бурно развивалось ремесло и экономика в целом, подводившая кельтов на обширных пространствах к городскому устройству, широкие миграции способствовали развитию новых общественных институтов. Германские территории развивались иначе. Их жизнь характеризовалась несравненно большей степенью экономической и социальной застойности.

В течение всего латенского времени у германцев господствовала чисто аграрная экономика и социальное расслоение было выражено еще довольно слабо. Это хорошо видно на материале большинства германских погребений той эпохи. Они довольно регулярно встречаются практически на всей германской территории, исключая как раз север Ютландии, где сделаны лишь случайные находки (в основном вотивных предметов на болотах). Большинство германских погребений латенского времени следуют обряду трупосожжения и нередко объединены в большие могильники, где могут преобладать захоронения, почти не имеющие никакого погребального инвентаря, тогда как другие его имеют, хотя и относительно немного. Некоторые погребения с оружием (весьма просто украшенным) могут указывать на начало выделения из массы свободных слоя военной верхушки. Материальная культура германцев ранней эпохи не отличается особым богатством и разнообразием. Все известные типы фибул, оружия и пр. исполнены технически не особенно совершенно и тесно связаны со своим функциональным назначением. Правда, отдельные находки (к примеру, бронзовые и серебряные котлы из Гундеструпа и Ринкеби) резко выделяются богатством и мастерством исполнения, но в подобных случаях мы имеем дело не с местным производством, а с кельтским импортом. Можно предположить, что он еще вполне удовлетворял потребностям начинающей выделяться и пока еще немногочисленной прослойки знати. Германцы не знали ничего подобного дворам кельтских князей гальштаттского и начала латенского времени, предъявлявшим спрос на многочисленные местные и привозные изделия ремесленников.

Конечно, нельзя говорить о полном отсутствии ремесленного производства в германских землях, но продукция ремесла была еще не слишком разнообразна, а технически и художественно она зависела от кельтского производства. Об этом можно судить как по отдельным находкам (щиты кельтского типа из Хйортспринг), так и по более массовым предметам - фибулам, наконечникам копий. Последние в отличие от кельтских образцов нередко бывали украшены магическими знаками. Достижения художественного ремесла демонстрирует керамика, среди которой встречаются даже образцы с антропоморфным и зооморфным орнаментом (урна из Крагхеде на территории Ютландии). Однако и здесь приходится скорее говорить о заимствовании мотивов во всех случаях, когда они выходят за пределы варьирования геометрического орнамента. Жилища ранних германцев, селившихся, по словам Цезаря, "родами и родственными группами", обследованы еще далеко не достаточно.

Важной эпохой в жизни германских племен оказались II-I вв., подготовившие те изменения в общественной структуре германцев, свидетелями которых стали античные авторы. В работе "К истории древних германцев" Ф. Энгельс определял социальный строй германских племен около рубежа нашей эры как военную демократию. Опираясь на свидетельства античных авторов, можно восстановить детали ее функционирования.

По отношению к германским племенам латинские авторы употребляли слова populus, gens, civitas. Во времена Цезаря и Тацита это были еще сравнительно небольшие объединения, которые нельзя смешивать с возникшими гораздо позднее значительными союзами племен. Внутри племени были актуальны кровнородственные связи, но родство могло осознаваться и в пределах больших территориальных групп племен, связанных легендами об общем происхождении и совместным культом. Основой племенного строя германцев были общинные отношения, осуществляемые внутри мелких родовых объединений, совместно владевших и обрабатывавших землю. Обычным явлением, по свидетельству как Цезаря, так и Тацита, был периодический передел земли, совершавшийся под контролем старейшин. Между тем Цезарь отмечает, что германцы мало занимаются земледелием и потребляют главным образом молоко, сыр и мясо. Тацит (гл. 15) добавляет к этому, что взрослые и способные носить оружие мужчины вообще не работают на земле, оставляя это занятие женщинам, старикам и болезненным людям. Скотоводство, охота и война были основным занятием мужчин.

В военном деле, по свидетельствам латинских авторов, германцы достигли большого совершенства и отличались храбростью, далеко превосходя в этом смысле галлов. Взрослые мужчины и осуществляли высшую власть в племени, принимая участие в народном собрании - тинге, составлявшемся из представителей родовых объединений. Как сообщает Тацит (гл. 22), существовал и другой орган - совет старейшин, разбиравший относительно мелкие дела. Власть старейшин, которых старались выбирать из одной и той же семьи, постепенно становилась наследственной - это имеет четкие параллели в племенном устройстве кельтских племен Британских островов.

Рядом со старейшинами издавна существовали военные вожди (лат. dux), сначала мало выделявшиеся из массы свободного населения, но постепенно занимавшие среди него все более заметное место. Их выбирали "по храбрости" в отличие от королей, которые должны были быть благородного происхождения. Вожди формировали свои дружины, которые в противоположность племенному ополчению стали носить регулярный характер и формироваться не по признаку родовой принадлежности, а на основе добровольной верности предводителю. Такие дружины играли заметную роль при миграциях больших масс населения. Вожди и по крайней мере часть их дружины пополнялись из постепенно выделявшейся прослойки знати. В обществе все больше развивается неравенство, патриархальное рабство, хотя во времена Тацита оно еще не играло большой роли в хозяйстве.

Происшедшие в германском обществе сдвиги четко фиксирует археология. Появление военных вождей крупных образований (таких, как Ариовист, Арминий, Маробод и др.) заметно на материале погребений, в особенности одной серии из них, начало изучения которой было положено в 1908 г. после открытия в Померании, у местечка Любсов, германского захоронения начала эпохи Империи. Покойник был захоронен под большим курганом, имевшим каменное основание, и помещен в выдолбленный ствол дерева. При нем находились разнообразные и дорогие вещи: фибулы из золота римского производства, заколки для волос, германские серебряные изделия, бронзовые сосуды и рога для питья, изукрашенные серебром. И сам способ захоронения, и богатый инвентарь отличали эту могилу от погребений обычного типа, описанных выше. Здесь труп покойника не был сожжен и захоронен в общем могильнике, которые обычно бывали неглубокими. В ближайшие же годы после открытия захоронения были найдены еще два подобных ему поблизости, а в 1925 г.- снова два погребения несколько поодаль, которые все вместе получили название "княжеских захоронений". Кроме предметов, подобных перечисленным, в них были найдены бронзовые и стеклянные сосуды прекрасной римской работы. Любсов - первый известный в Германии центр ремесленного производства при поселении знати, но для императорской эпохи он отнюдь не единственный. Множество княжеских погребений подобного типа обнаружено на всей территории страны, особенно в приморских районах, восточной Ютландии и зеландских землях. Согласно принятой хронологии они прослеживаются от 1-50 гг. до 200-300 гг. Хронологическая канва для первых веков нашей эры была намечена главным образом на основе классификации археологического материала, предпринятой археологом Альмгреном.

Распределение княжеских захоронений раннеимператорского времени довольно точно соответствует информации письменных источников. Так, будучи в разных количествах распространены по всей Германии, они отсутствуют в районах между Рейном и линией Эльба - Зале. Исключением являются два богатых погребения близ Марвельда, на территории которая должна была принадлежать лангобардам. Наличие королевской власти у лангобардов зафиксировано рядом авторов, тогда как жившие западнее племена хавков, сикамбров, херусков, хаттов и пр. не знали королевской власти, для их социальной организации характерны были более ранние типологически формы. Вообще можно думать, что роль военных вождей возрастала там, где был сильный миграционный импульс, - этим объясняется, по-видимому, концентрация богатых захоронений в Ютландии.

Письменные источники подтверждают и рост к началу I в. н. э. богатства и могущество знати. Весьма красноречиво свидетельство "Анналов" Тацита (II, 62-63), где речь идет о восстании гота Катуальды против Маробода и его походе на территорию маркоманов. После того как была захвачена королевская резиденция и укрепленное поселение, там были найдены богатства, когда-то награбленные свевами, а также товары римских торговцев, которые, соблазнившись наживой, забыли свою родину и обосновались во вражеской стране. Возможно, что именно подобными торговцами и были привезены прекрасные сосуды из бронзы, которые в изобилии встречаются в германских захоронениях Богемии. Показателен и тот факт, что поселения усилившихся во время походов и завоеваний правителей вскоре становились центром притяжения торговли, в частности с Римом, которая практически отсутствовала в предшествующий период, характеризовавшийся постепенным нарастанием мобильности и силы германских миграций.

На западе и юге эти миграции столкнули германцев с кельтами и римлянами, которые сумели сдержать их на длительное время. Столкновения с кельтами в некоторых районах были ожесточенными, а в других приводили к союзам и этническому взаимопроникновению.

Первыми крупное нашествие германского племени кимвров отразили около 113 г. до н. э. бойи - кельтское племя, которое в этой связи в античной традиции упоминается как племя, живущее на территории нынешней Чехии. Затем в союзе с тевтонами и другими племенами кимвры двинулись к западу и, создав реальную угрозу самой Италии, были разгромлены римлянами лишь в 101 г. до н. э.

Показательна история племени свевов и их вождя Ариовиста. В 72 г. до н. э. отряды свевов проникли на территорию Галлии, но здесь они уже выступали в политическом союзе с галльским племенем секванов и другими мелкими племенами, которые хотели освободиться от власти эдуев - крупного племени, находившегося в дружественных отношениях с Римом. В 61 г. эдуи терпят серьезное поражение, а римляне, занятые подавлением восстания кельтского племени аллоброгов, не могут оказать им помощь. Именно тогда сенат при посредстве Цезаря решает временно примириться с Ариовистом, дав ему титул "Правителя германцев" и объявив его другом римского народа. Между тем Ариовист, чьи военные силы постоянно возрастали за счет пополнений из-за Рейна, начинает требовать все большей поддержки от своих союзников - секванов. Как следует из "Записок" Цезаря, сами галлы считали, что если не положить конец вторжению, то скоро все галлы будут изгнаны из своей родины и все их земли отойдут германцам. Из этого вытекает особая значимость Рейна как границы, что впоследствии очень четко осознал Цезарь.

Имея законные основания для вмешательства - официальную просьбу совета галльских племен и дружественных Риму эдуев, Цезарь требует от Ариовиста прекратить военные действия против эдуев, не вводить новые силы из-за Рейна и вернуть полученных заложников. Ариовист, ссылаясь на свое право победителя и отказываясь признать права третьей силы в своем споре с эдуями, отвергает требования Цезаря и тем самым провоцирует открытое столкновение. С территории племени лингонов, где он тогда находился, Цезарь направляет свои войска к Рейну. В это же самое время основные силы свевов пересекают Рейн и двигаются по направлению к Везонтию (совр. Безансон), главному оппидуму секванов. Однако Цезарю удается первому прибыть сюда, и он легко преодолевает сопротивление небольшого свевского гарнизона крепости. Во время стоянки в крепости секванов войска Цезаря едва не поддаются панике, наслушавшись от местных жителей и торговцев рассказов о необычайной смелости и дикости германцев. Цезарь пишет, что многие, дабы избежать столкновения, указывали на незаконный характер войны, которую он ведет против союзника Рима вопреки воле сената. Цезарю удается успокоить войска, напомнив, что именно в его консульство Ариовист стал другом римского народа, и пробудив гордость римлян, некогда победивших кимвров и тевтонов.

Наконец, армии Цезаря и Ариовиста сближаются в районе совр. Бельфора. Между военачальниками происходят переговоры, в ходе которых каждый пытается законно обосновать свои действия. Примирения, как и следовало ожидать, не происходит, и в завязавшейся вскоре битве римские легионы одерживают победу, преследуя затем свевов до самого Рейна.

Несомненно, что Цезарь был первым, кто осознал значение будущей границы империи на Рейне. Однако, прежде чем она окончательно установилась, римляне предпринимали попытки перенести военные действия за Рейн, на территорию свободных германских племен. В 11 г. до н. э. в Германию совершает поход Друз, отец императора Клавдия. Войска Друза смогли продвинуться до Эльбы, и в ознаменование его побед после смерти Друза сенат постановил присвоить ему и его потомкам прозвище Германик. Также в правление Августа удачный поход в германские земли совершил будущий император Тиберий. Одержав за Рейном ряд побед, дойдя до побережья Балтики, Тиберий захватил десятки тысяч пленных и отвел им земли на левом берегу Рейна. В 4-6 гг. н. э. Тиберий был вновь отправлен в германские земли, где требовалось укрепить границу на Эльбе и усмирить волновавшиеся племена херусков и хавков. Этого, однако, не удалось осуществить, ибо в тылу у римлян, в Паннонии, разгорелось необычайной силы восстание.

Все достигнутые успехи римлян были фактически сведены на нет неудачей, постигшей 2 августа 9 г. войска Квинтиллия Вара. В этот день возвращавшиеся под его командованием в зимние лагеря легионы были разгромлены в Тевтобургском лесу (Вестфалия) вождем херусков Арминием. По словам Светония, это поражение было трагическим: погибли три легиона с легатами и всеми вспомогательными войсками. Этот день Август каждый год "отмечал трауром и скорбью". Как бы то ни было, поражение Вара положило конец попыткам римлян вести активную политику на территории свободных германских земель и предопределило роль Рейна как границы Римской империи. Походы Тиберия в Германию в 10-11 гг. ничего изменить не могли. Ряд выигранных Германиком в 14-16 гг. сражений между Рейном и Эльбой был явно недостаточен для укрепления границы по этой реке, хотя, по свидетельству "Анналов" Тацита (II, 22), Германия, сын Друза, и объявил свою армию "победительницей всех народов между Рейном и Эльбой".

Спорадические столкновения римлян и германцев продолжались в течение всего I в., к 80-м годам которого окончательно определилась граница между римскими провинциями и свободными германскими землями. Она прошла по Рейну и так называемому лимесу, укрепленной полосе с фортификационными сооружениями и наблюдательными башнями, вдоль которой были расквартированы войска. Длина этой линии, соединявшей Рейн с Дунаем, составляла 555 км. В то же время по левой стороне этой границы были организованы две провинции: Нижняя и Верхняя Германия, на территории которых проживали племена как германского, так и кельтского происхождения. Специфика развития этих провинций заключалась в том, что оно зависело прежде всего от присутствия войск и сельскохозяйственного производства, необходимого для их снабжения. За исключением Колонии Агриппины (совр. Кёльн), когда-то одного из лагерей Друза, города в этих районах развивались медленно.

Часто встречающееся выражение, что Рейн и лимес отделили историю от праистории, неверно в двух смыслах. Во-первых, социально-экономическое развитие на свободных германских территориях шло достаточно быстрыми темпами, во-вторых, связи между римскими провинциями и этими землями не прервались, а продолжали постоянно развиваться. Несмотря на то что по обе стороны лимеса в эпоху Империи сложилась и продолжала существовать совершенно противоположная структура общества, между ними не прерывались традиционные торгово-экономические связи и зарождались новые. Последнее связано прежде всего с приближением к варварским землям центров римского провинциального производства, расположенных ранее на значительном удалении. Выше говорилось об укреплении позиций знати в предшествующую эпоху и соответственно увеличении спроса на разнообразные предметы импорта, проникновение которых не могло не стимулировать и местное производство. Определить провинциальные центры ремесла и торговли, откуда поставлялись товары в глубь варварских территорий, значительно проще, чем конкретные пути, по которым они проникали. Устройство регулярной границы и лимеса, без сомнения, изменило сеть торговых путей прошлого, однако не могло не создать новых точек контакта. Их специфика определялась прежде всего тем, что вблизи границы сеть дорог пролагалась главным образом с учетом военных надобностей. О том, какие дороги примыкали к хорошо известной римской сети путей с другой стороны границы, можно только догадываться, однако, как показывает распределение археологических находок внутри свободных от римлян территорий, эти дороги были достаточно постоянными.

Из Колонии Агриппины на рейнской границе и Карнунта на лимесе продукты провинциального производства проникали, с одной стороны, в Тюрингию, в район между Везером и Эльбой и, с другой - в междуречье Одера и Вислы. К Висле, кроме всего прочего, вели пути по Днестру и Бугу. Из устья Одера товары проникали в Зеландию, на север Ютландии и в Скандинавию, куда вели также морские пути, шедшие вдоль побережья. Как установлено, по рекам товары продвигались не только вниз по течению, но и вверх, достигая при этом глубинных территорий. Важным посредническим звеном в торговле была до I в. н. э. Богемия, где скрещивались важнейшие торговые пути.

Известно, что торговля римских провинций и варварских земель была взаимовыгодной и многие племена имели специальную привилегию свободы посреднической торговли. Ею пользовались, например, хермондуры, занимавшие территорию к северу от верхнего течения Дуная до Тюрингии. Они вели торговые операции по обе стороны реки и даже проникали в глубь провинций до тех самых пор, пока Марк Аврелий не стеснил их свободу после вторжения квадов и наркоманов. Ряд германских племен поставлял в провинции продукцию своего хозяйства - фризы и батавы, например, переправляли в прирейнские области скот. В обратном направлении шли в больших количествах керамика, изделия из металла, предметы роскоши. Некоторые из них попадали во внутренние территории в составе захваченной добычи, хотя в I и во II вв. мирные отношения в приграничных землях были скорее нормой.

Контакты с романизированными территориями играли немалую роль в развитии древнегерманского общества, однако не меньшее значение имел сам факт политической стабилизации окружавших германцев земель, замыкание их в определенных границах. Это способствовало прекращению миграций и ускорило переход к большей оседлости племен, длившийся около двух столетий. В течение этого времени в жизни германского общества происходят важные сдвиги: развиваются земледелие и частная собственность на землю, резко возрастает плотность населения. Конкретные пути складывания крупных племенных союзов практически нам неизвестны, в частности из-за скудости источников, освещающих важный в этом отношении II в. Однако даже чисто теоретически союзы племен могли возникать лишь на основе более мелких родственных образований, связанных легендами об общем происхождении, территориальной близостью, совместными культовыми традициями.

При этом структура каждого подобного союза отличалась своими особенностями. Иногда племенные союзы поглощали не только этнически близкие, но и далекие племена, которые могли иметь в пределах объединения разную степень самостоятельности. Как сообщают источники, нередко бывало, что внешне поглощенные мелкие объединения управлялись тем не менее собственными вождями и сохраняли сознание своей обособленности. Они обычно теряли древний этноним, и на них распространялось имя всего крупного объединения. Так появлялись новые этнонимы: алеманны ("все мужи"), франки ("свободные") и т. д. Некоторые крупные и известные племена и после II в. сохраняли свою самостоятельность и название: лангобарды, хатты, фризы, маркоманы. При этом они нередко старались укрепить свои позиции в новых условиях путем включения более мелких родовых групп. Сам по себе факт консолидации племен в крупное объединение не нов для германцев, однако до описываемого времени катализатором подобных объединений были миграции и военные походы. Раньше всего крупные племенные союзы возникли у восточных германцев; разноплеменными были и войска Ариовиста и маркоманского вождя Маробода, захватившего в начале нашей эры земли кельтского племени бойев. Действительно новым теперь было то, что военные союзы племен возникали скорее как результат внутреннего развития общества и явились не следствием, а предпосылкой крупных передвижений народов и военных походов.

Конец относительному спокойствию на западных и южных границах римских провинций был положен маркоманскими войнами (166-180 гг.), в ходе которых Рим пытался устранить постоянную опасность, которая исходила от этого крупного племенного объединения. В начале III в. в движение приходит большая группа племен, называвшая себя новым именем алеманнов. Они появляются между Манном и Неккаром у лимеса и пытаются прорвать эту укрепленную линию, что им и удается к середине III в. Прорвав оборону римлян, алеманны укрепляются на "десятинных полях", а к середине IV в. атакуют границу на Рейне и переправляются через эту реку. Продвижение германцев становится необратимым явлением.

2. ДУНАЙСКИЕ ПЛЕМЕНА И ИХ ВОЙНЫ С РИМОМ

Ю.К. Колосовская

После того как Дунай при Августе стал границей империи, римляне столкнулись с множеством племен, обитавших за Дунаем. Безопасность дунайских провинций римляне пытались обеспечить не только посредством строительства укреплений, но и путем политики создания зависимых от Рима клиентских государств. В нашем распоряжении нет ни одного договора о клиентеле, в котором с государственно-правовой точки зрения были бы описаны отношения римлян и варварских государств. Эти свидетельства вырисовываются из тех черт и деталей, которые сохранились в свидетельствах древних авторов или в эпиграфических памятниках.

Клиентские государства брали на себя обязательство либо не пропускать через свои земли двигавшиеся к Дунаю и Рейну племена, либо разрешать свободный проход римской армии, которая могла ударить в тыл воюющим с Римом народностям. Они были обязаны оказывать римлянам помощь поставкой продовольствия, а в отдельных случаях - воинских контингентов, не вступать в союзы против римлян и не вести военных действий против клиентов Рима. Племена могли позволить римлянам строить военные крепости и сооружать дороги в прилегающей к лимесу пограничной полосе. В свою очередь, римское правительство обязывалось выплачивать царям таких клиентских государств денежные субсидии, а также поддерживать царя и знать. Римляне могли потребовать низложения неугодного Риму царя, заменив его римским ставленником. В то же время клиентские государства сохраняли собственное государственное устройство, свои формы жизни и свое право, но они подвергались римскому давлению в случае проведения неугодной Риму политики. Римский лимес как укрепленный рубеж, "отделявший римлян от варваров", по мере развития торговых и культурных связей с племенами приобретал все более "многофункциональный" характер. Дунай, естественный рубеж на севере империи, стал жизненно важной торговой дорогой, а также военно-стратегическим маршрутом.

За Дунаем обитало множество племен - германских, кельтских, сарматских, дакийских, с которыми империя вела частые и длительные войны. Уже в правление Августа на мёзийском берегу Дуная было поселено 50 тыс. даков и готов. Наместник Мёзии в 62-67 гг. н. э. Тиберий Плавтий Сильван Элиан переселил в провинцию более 100 тыс. человек из задунайских племен (transdanubianos) с их женами и детьми, вождями и царями с обязательством уплаты налога за предоставленную им в провинции землю (CIL, XIV, 3608). Переселение последовало вследствие давления сарматов. Их перемещение из северопричерноморских областей затронуло гетов, бастарнов и даков, и проходило оно в столкновениях с племенами. Тогда из Мёзии было ввезено зерно в Рим в качестве налога и дани, полученной римлянами у племен. Тогда же на левом берегу Дуная появились роксоланы, сарматское племя, подвергая Мёзию частым нападениям. Наместничество Плавтия Сильвана подготовило вхождение в состав провинции Мёзии древнегреческой колонии Тиры (совр. Белгород-Днестровский). Возможно, что уже ранее, в 57 г. н. э., Тира получила от Рима статус свободного и союзного с Римом города.

Но наибольшую опасность представляло объединение даков под властью Децебала. В правление Домициана римское правительство попыталось поставить даков в положение клиентов римского государства. Даки и их союзники - бастарны и роксоланы - вторглись через замерзший Дунай в провинцию Мёзию в 86 г. и захватили большую ее часть. В битве погиб наместник провинции Гай Оппий Сабин. Ведение войны было поручено прибывшему из Рима префекту претория Корнелию Фуску, командовавшему преторианцами - императорской гвардией. На театр военных действий прибыл император Домициан; его главной квартирой был Наисс (ныне Ниш). В Мёзии действия Фуска развивались успешно и ему удалось очистить захваченную часть страны. Но когда римское войско перешло Дунай и вступило в области даков, двигаясь в направлении их столицы Сармизегетусы, даки напали на римлян. Римское войско было полностью разбито в карпатских теснинах. В битве пал и Корнелий Фуск, был уничтожен весь легион V Alaudae (Жаворонки), в руки даков попал военный штандарт легиона - серебряный орел. Второе наступление римлян началось в 88 г. Новый префект претория, Теттий Юлиан, перешел Дунай у Виминакия и двинулся в направлении на Тибиск. При Тапах (Трансильванские железные ворота), западном подходе к столице Децебала, римляне одержали решительную победу.

В 89 г. был заключен мир с даками. Децебал выдавал римлянам часть захваченного оружия и пленных. Римляне обязались выплачивать ему ежегодные денежные субсидии, как своему клиенту, и предоставили в его распоряжение "всевозможных ремесленников мирных и военных специальностей"; царю были посланы богатые подарки. Децебал не должен был вести военных действий против своих соседей. Так как римляне находились в это время в состоянии войны с германскими племенами и сарматами-языгами, затронувшей провинцию Паннонию, Децебал предоставлял римской армии свободный проход через свое царство, чтобы римляне с тыла могли напасть на эти племена.

Благоприятные для даков условия мира и ежегодная дань дали Децебалу возможность построить укрепления с помощью римских мастеров и обучить свою армию, привлекая римских специалистов. Он продолжал принимать у себя перебежчиков и старался объединить вокруг себя недовольные Римом племена. Одни из племен признали его власть, повинуясь силе, другие - добровольно.

В правление Траяна были предприняты меры к готовившейся войне с даками. На правом берегу Дуная, в горной области Югославии, напротив Дакии были построены дороги и судоходный канал.

Весной 101 г. римская армия в сопровождении флота собралась в Верхней Мёзии, в Виминакии. В качестве наемников были сформированы контингенты из языгов, квадов и маркоманов. Римляне выступили двумя колоннами. Одна армия под командованием самого императора перешла Дунай по мосту, составленному из судов, у Ледераты, другая армия под командованием Мания Лаберия Максима перешла Дунай у Диерны. Обе армии должны были соединиться у Тибиска и, форсировав р. Бистру, выйти к Тапам. Столица Децебала Сармизегетуза лежала высоко в горах, и достигнуть ее можно было только через ущелья в Южных Карпатах.

Какие-то союзники даков, остающиеся неизвестными, предприняли в 101 г. отвлекающие действия в дельте Дуная и вторглись в провинцию Нижнюю Мёзию. Они захватили не только незащищенные местности провинции, но и воинские лагеря и укрепления. В Нижней Мёзии римляне сначала разбили в конном сражении союзников даков, а затем и их самих. После очищения Нижней Мёзии Траян отправился в Дакию. Здесь обе римские армии вступили в большое сражение с даками у Тап. Оно было столь кровопролитным, что в римской армии не хватало перевязочных средств и император распорядился разорвать на бинты собственные одежды. На месте битвы был сооружен алтарь, на котором ежегодно должны были совершаться жертвоприношения в честь павших в этом сражении римлян. События первого года войны закончились приемом посольства даков.

Летом 102 г. римские армии начали продвижение к столице даков через проходы в Южных Карпатах, пытаясь захватить Сармизегетузу в клещи. Армия под командованием Траяна, в жестоких сражениях захватывая одну вершину за другой, продвигалась к Сармизегетузе. Армия Мания Лаберия Максима действовала в Олтении. Тогда Децебал послал к Траяну посольство из знатных даков. Но он не явился на переговоры сам и послал своих посредников. Была захвачена крепость Апул, где были найдены военные машины, оружие, римские пленные и легионный орел, захваченные даками в войну Домициана. В сражении на подступах к столице даки были разбиты. Децебал был принят Траяном в военном лагере и согласился на все условия римлян. Децебал обязывался выдать оружие, осадные машины, военных мастеров, перебежчиков, срыть крепости и очистить завоеванную часть страны - часть Баната и Олтении. Отныне он должен был следовать в русле римской политики и считать своими врагами и друзьями тех же лиц, что и римляне, не предоставлять убежища перебежчикам и не использовать дезертиров из римских войск против Римского государства. Оставив гарнизоны в захваченных римлянами областях, Траян осенью 102 г. отправился в Италию. Он первый из римских императоров был удостоен от сената победного титула Dacicus Maximus - Величайший Дакийский.

Мир, заключенный с даками, не быд прочным. Децебал продолжал открыто набирать войска и добровольно или силой собирал вокруг себя для борьбы с Римом соседние племена. Он восстановил стены срытых им по условиям мира крепостей и захватил часть земель языгов, союзников римлян. В ответ на это римский сенат объявил Децебалу войну. Между 103 и 105 гг. архитектором Аполлодором Дамасским был построен огромный, длиной свыше километра, каменный мост через Дунай у Дробеты.

Вторая война была начата нападением даков на римские укрепления на дороге Дробета - Диерна. Римская армия перешла Дунай по мосту Аполлодора. Движение к столице Децебала происходило из Баната через Трансильванские железные ворота, из Олтении долиной р. Жиу через ущелье Сурдук и долиной Олт через ущелье Красной Башни. Война отличалась большим напряжением. Децебал упорно сопротивлялся римлянам, используя всякую возможность добиться победы. Он захватил в плен Гая Кассия Лонгина, одного из высших римских офицеров, который знал план намеченной кампании. Все попытки выведать у него этот план оказались безуспешными. Достав яд у своего отпущенника, Лонгин покончил с собой. Децебал пытался убить Траяна, подослав к нему римских перебежчиков. В руки римлян попала сестра Децебала. Римляне требовали от даков безусловной капитуляции. Сармизегетуза была взята в результате длительной осады с помощью военных машин и осадных сооружений. Децебал с оставшимся у него войском бежал на восток страны и продолжал некоторое время сопротивляться, но, опасаясь быть захваченным в плен, пронзил себя мечом (Дион Кассий, LXVIII, 14, 3).

В войнах с Римом погибло множество даков. Многие даки покинули свою страну. Траян привез в Рим (в числе прочей огромной добычи) 50 тыс. отличных воинов вместе с оружием. По свидетельству древних, "Траян, завоевав Дакию, переселил туда со всего римского мира огромное множество людей для возделывания полей и заселения городов, ибо Дакия в результате длительной войны с Децебалом лишилась своего мужского населения" (Евтропий, VIII, 6). И хотя все население страны не могло быть ни уничтожено, ни уведено в плен, опустошение Дакии было весьма значительным. Рабы из пленных даков и их союзников, а также из других обитавших в Дакии племен попали тогда в Италию и в римские провинции. В честь победы над даками Траян дал римскому народу грандиозные игры. В 113 г. в Риме была построена колонна Траяна, воспроизводившая события этой войны. Колонна сохранилась до сих пор.

Дакийские племена, создавшие под властью Децебала крупное объединение, постигла та же участь, что и многие другие племена и народы тогдашней Европы, когда их непрочные государственные образования не смогли противостоять римской агрессии, а земли этих племен были преобразованы в римские провинции. Имеющиеся в распоряжении современной исторической науки данные не позволяют считать государство даков ни раннерабовладельческим, ни эллинистической монархией. Общество даков переживало далеко зашедший процесс разложения первобытнообщинного строя, сопровождавшийся социальной дифференциацией, а также формированием наследственной царской власти, стремившейся установить политическое господство над союзом родственных племен.

Самыми тяжелыми из войн явились Маркоманские войны (167-180 гг.). Эти войны затронули все дунайские провинции - от Реции до Мёзии. Война была начата пограничными народами вследствие давления на них племен, выступивших из глубинных областей Европы. Большинство этих племен обитало в областях за лимесом. Хавки жили западнее Нижнего Рейна, в долине р. Везера. Хатты занимали области Нижнего Майна. В областях Чехии и Моравии жили маркоманы и квады, севернее Реции, у истоков Эльбы,- гермундуры и наристы. В горах Словакии и по течению ее рек обитали котины, озы и буры. У восточных границ Дакии находились роксоланы, северо-восточное - костобоки. Устье Дуная занимали бастарны и певкины. Виктуалы, асдинги, лакринги, лангобарды, убии выступили из областей, расположенных по нижнему течению Эльбы, Одера, Вислы. Аланы пришли из северопричерноморских областей.

Дунайская граница на всех ее участках подверглась нападению почти одновременно, так что война расценивалась древними авторами как подобие заговора, составленного варварами против Рима от пределов Иллирика до Галлии. Война оказалась длительной и заняла несколько лет. Квады и маркоманы прорвались в Северную Италию, осадили Аквилею, сожгли Опитергий (ныне Одерцо) и угрожали Вероне. Костобоки прошли через Дакию, вторглись в правобережные провинции и достигли Греции, где разрушили знаменитое святилище Деметры, построенное при Перикле. В глубоком тылу империи были сооружены военные укрепления для защиты Италии и Альпийских проходов. Было предпринято строительство сети укреплений от предгорий Альп до Черного Моря и обнесены стенами и башнями города внутренних провинций. В Италии были сформированы два новых легиона - II и III Италийские, которые были отправлены на дунайский фронт, а по окончании войны размещены в Реции и Норике. В Риме набирали войска из рабов, гладиаторов и менее романизированных слоев населения провинций. В деньги были перелиты по распоряжению Марка Аврелия золотые сосуды императорского дворца, проданы картины, статуи и драгоценности императрицы. К бедствиям империи добавилась чума, занесенная римской армией с Востока.

Главной базой римлян стала Паннония. Марк Аврелий провел здесь несколько лет, воюя против квадов и маркоманов из Карнунта, где он оставался три года (172-173) и где начал писать свое известное философское сочинение "Размышления", и против сарматов - из Сирмия в 173-175 гг. Наступление римлян на вражеской территории началось только в 172 г. Рельефы колонны Марка Аврелия, сохранившейся до сих пор в Риме, воспроизводят события войны, начиная с этого года.

В 167 г. 6 тыс. лангобардов и убиев прорвали лимес Нижней Паннонии и глубоко проникли в провинцию. Виндобона, Карнунт, Бригецион (ныне Сцень), Аквинк были частично разрушены. Верхнепаннонское войско в количестве 20 тыс. человек было уничтожено в 170-171 гг. К северо-западной границе Дакии подошли племена вандалов - асдинги и лакринги. Языги нападали на западе, роксоланы и костобоки - на востоке. В числе нападавших на Дакию племен были также аланы. Северная граница Дакии подверглась нападениям буров. У западных границ Дакии варвары проникли в золоторудный район провинции. Здесь опустошения были столь значительными, что из строя надолго вышли золотые рудники в Ампеле и в Альбурне Большем. На 169-170 гг. для Дакии и Верхней Мёзии было введено единое наместничество, чтобы объединить войска обеих провинций. Первым наместником, стоявшим во главе Дакии и Верхней Мёзии, был Марк Клавдий Фронтон. Он пал в битве с сарматами и германцами в 171 г. В связи с гибелью наместника в Дакию прибыл император Марк Аврелий.

В 171 г. асдинги и лакринги вместе с женами и детьми подошли к границам Дакии и просили разрешения поселиться в ней. Вначале вандалам было в этом отказано. Тогда асдинги, поручив своих жен и детей наместнику Дакии, напали на костобоков и захватили их страну, так как большая часть костобоков была тогда в походе против римских провинций. В свою очередь, лакринги, боясь усиления асдингов, напали на них и разбили их. Тогда асдинги были приняты в пределы Дакии и поселены на северо-западе провинции. Одновременно выступили против римлян костобоки. В 171 г. они вторглись в Нижнюю Мёзию и, пройдя опустошительно через эту провинцию, а также Фракию и Македонию, достигли Греции. Против костобоков была предпринята карательная экспедиция римлян за Дунай. Возможно, римские войска тогда достигли верхнего течения Днестра. В Риме в качестве пленных или заложников оказалась царская семья костобоков.

Успешные действия римской армии за Дунаем привели к заключению мира с квадами в 172 г. Согласно договору квады не должны были давать в своей стране убежище маркоманам, военные действия с которыми еще продолжались, и вернуть римских пленных. Однако квады не выдали всех пленных и приняли в свою страну бежавших от римлян маркоманов. Они прогнали своего царя Фурция, римского ставленника. избрав царем Ариогеза.

Большую опасность представляли языги. Это сарматское племя обитало за лимесом, в северной части междуречья Дуная и Тисы, где они поселились в начале I в. н. э. Изолировав языгов от германских племен, римляне начали очищение провинций. Зимой 173/74 г. произошла битва римлян и языгов на льду Дуная. Разбитые языги бежали через Дунай. Мир с языгами был заключен в 175 г.

Опустошения в дунайских провинциях были весьма значительными. В плен были уведены десятки тысяч человек из населения этих провинций. Языги по условиям мирного договора выдали римлянам в 175 г. 100 тыс. пленных. Квады обещали вернуть 50 тыс. человек. Множество пленных выдали буры, и, очевидно, аланы возвратили 15 тыс. человек. В намерения Марка Аврелия входило создание двух новых провинций на левом берегу Дуная - Маркомании и Сарматии. В областях квадов и маркоманов были построены римские крепости. В конце войны в них стояло по 20 тыс. римского войска. Одна из таких крепостей - Лавгарицион (на месте нынешнего города Тренчина в Словакии) - находилась севернее Дуная. Здесь стоял отряд из 855 легионеров, откомандированных от II вспомогательного легиона Нижней Паннонии. Недовольные присутствием римских крепостей в своей стране, квады решили выселиться в земли семнонов, чему римское правительство решительно воспрепятствовало. Преемник Марка Аврелия Коммод оставил эти крепости и вывел оттуда войска. В Дакии он поселил 12 тыс. "свободных даков".

По условиям мирных договоров всем племенам было запрещено селиться в пограничной полосе вдоль левого берега Дуная (шириной от 8 до 15 км), пасти здесь свой скот и обрабатывать землю. Суда языгов не должны были плавать по Дунаю и заселять острова на реке. Квадам и наркоманам запрещалось вести войны с языгами, бурами и вандалами. Квады должны были дать 13 тыс. пехотинцев для службы в римской армии. Языги давали 8 тыс. конницы, из которых 5500 было послано служить в Британию. В Дакии, Паннонии, Мёзии, Германии, а также в Италии были поселены отдельные варварские племена. Всем племенам было отказано в торговле с римлянами, хотя ранее им разрешалось посещать римские рынки в определенные, установленные для торговли дни. Они также должны были вступать на римскую землю безоружными. Теперь эти дни торговли на берегу Дуная были отменены. Языги добились разрешения сноситься с роксоланами, проходя через Дакию и испрашивая на это всякий раз позволение наместника провинции.

Римские торговые дороги начинались на лимесе и уходили в глубь варварских земель. Одна из римских дорог в областях языгов шла из нынешнего Сегеда (античный Партискум) при слиянии Дуная и Тисы, где была римская таможенная и почтовая станция. Другая вела из Будапешта в направлении на Сольнок, Дебрецен. Дорога из Аквинка шла в области квадов, по долинам Вага, Моравы, Иполи. Большое значение имела также знаменитая "Янтарная дорога" древности, по которой с берегов Балтики поступал в империю янтарь. Она начиналась на северо-востоке Италии, в Аквилее, и проходила через города Норика и Паннонии - Эмону, Саварию, Скарбанцию, Карнунт. Из Карнунта на Дунае дорога шла в направлении р. Моравы и р. Мура длиной 600 римских миль, достигая Балтийского побережья, до племени эстиев (Тацит, Германия, 45). На Нижней Висле во Вроцлаве был перевалочный пункт. В торговле янтарем принимали участие и римляне, и племена-посредники, через земли которых следовали эти дороги. Они были важны для самих племен в их торговых и хозяйственных связях друг с другом.

Римское влияние в области духовной и общественной жизни отмечается в наличии такого типа погребений, как захоронения вождей. Эти погребения имеют отличительные признаки: бронзовые или серебряные ножницы или ножи; серебряные или золотые сосуды; серебряные или золотые предметы туалета; складные бронзовые треножники (для стульев); отсутствие железного оружия; римские сосуды из бронзы, стекла или керамики; серебряные или золотые украшения. Такое погребение производилось в погребальной камере или под курганом. Римское влияние очевидно и в импорте римских культовых изображений. Стекло в I в., как и в IV в., поступало из западных центров, из Италии и из восточных областей. Племенам разрешалось римлянами продавать все, кроме железа, оружия, зерна и соли. Племена поставляли скот, зерно и дерево. Римский спрос и влияние римской ремесленной техники вызвали развитие местного ремесла, особенно в добыче железа. Большинство монет находилось во владении племенной аристократии и происходит из сокровищ.

Сама торговля происходила в канабах, лагерных поселениях, возникавших близ римских крепостей на Дунае. Для сношений с племенами при легионах имелись военные переводчики. Экономическая жизнь в канабах была развитой и интенсивной, в значительной степени она ориентировалась на торговлю с варварской периферией. Как показывают археологические исследования канаб, их форумы были много большими, чем форумы соседних муниципиев. Ремесленное производство в дунайских провинциях было также ориентировано на экспорт в варварские государства, которые были своего рода транзитом для римских купцов в их торговле с отдаленными областями. Через них шли торговые дороги к берегам Балтики, в Восточную и Центральную Европу. Норик и Паннония играли роль транзитных баз для поставки товаров южноиталийского производства в области современной Чехии, Словакии, Польши, Нижней Австрии. Изделия из бронзы образуют типичный инвентарь погребения вождей и знати племен. В поселениях квадов и маркоманов известна римская дорогая посуда. Керамическое производство учитывало потребности сарматов. Изготавливались круглые фибулы особого типа для сарматов, а также зеркала, которые производились в период всей Империи, в I-IV вв. Современные исследования римских монет, находимых в областях варваров, показывают, что у них римская монета играла ту же роль денег, что и у римлян. Не исключено, однако, что у более отдаленных от границы племен имела значение не ценность монеты, но стоимость самого металла. Содержимое монетных кладов показывает, что собирали монеты только хорошего качества.

Давление варварских племен на Дунае возросло после Маркоманских войн. В конце II - начале III в. стала перемещаться к югу группа восточногерманских племен, известная в источниках как готы. Движение готов на юг шло очевидно, в двух направлениях: одно - к границам Римской империи, другое - в области Северного Причерноморья. Перемещение готов существенным образом затронуло местное население левобережья Дуная. При своем движении на юг готы сдвинули с мест обитания одни племена и вовлекли в свой союз другие. Эти события были первыми признаками большого переселения народов, которое привело к тяжелым войнам на Дунае.

Первые войны римлян с готами начались при Северах. Император Каракалла (211-217 гг.), отправляясь на войну с Парфией, прибыл в 214 г. на Дунай. Были построены предмостные укрепления на левом берегу Дуная по линии Карнунт - Аквинк. Тогда же произошли первые столкновения с готами. На Тиру напали карпы, одно из племен, обитавших восточнее Дакии. Карпы были отогнаны от города. В 238 г. готы и карпы вторглись в Нижнюю Мёзию и напали на город Истрию. Уже в это время римское правительство выплачивало готам денежные субсидии, пытаясь обеспечить безопасность правобережных провинций. Таких же субсидий требовали карпы, в чем вначале им было отказано. На время Филиппа Араба (247-249 гг.) приходятся серьезные войны с карпами, которые больше всего коснулись Дакии. Был прорван и совсем оставлен в Дакии лимес за р. Олт. В плен попала часть населения провинции. Император Деций (249-251 гг.) пытался улучшить положение в провинции. В одной из надписей он назван Восстановителем Дакии (CIL, III, 1176). При Деции полчища готов и карпов вторглись в Нижнюю Мёзию и во Фракию. В битве при Абритте римская армия была уничтожена, погибли император и его старший сын. Войска провозгласили императором наместника Нижней Мёзии Требониана Галла (251-253 гг.). Он заключил с готами мир, обязавшись выплачивать их вождям ежегодные субсидии, и разрешил готам увести за Дунай добычу и захваченных римских пленных.

Передвижение племен у границ империи и междоусобия в самом варварском мире заставляли их искать новых мест поселения на римской земле. Безопасность границ римляне пытались обеспечить созданием системы зависимых от Рима варварских государств, а также строительством укреплений на лимесе. Чтобы ослабить натиск одних племен, римское правительство принимало в пределы империи другие. Но, по мере того как на историческую арену выступали новые племенные союзы, Римская империя была вынуждена считаться с их существованием.

3. МЕСТНОЕ НАСЕЛЕНИЕ СТЕПНОЙ И ЛЕСОСТЕПНОЙ ЗОН СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ

heu107 Карта 7. Ареал распространения зарубинецкой и пшевронской культур (43 KB).

С.Ю.Сапрыкин

Сарматская культура, широко распространившаяся в I в. до н. э. - II в. н. э. в степях Северного Причерноморья и Северного Прикаспия, частично в лесостепи совр. Украины, а также в Днестровско-Прутском междуречье и на Нижнем Дунае, характеризуется смешелием сарматского элемента и культурных традиций местных несарматских народов. К сарматским племенам Страбон относит язигов, сарматов - "царских" и ургов. Они появились в Северо-Западном Причерноморье во второй половине III-II в., вытеснив из западных районов Причерноморья скифов. Чуть ранее, в середине III в. до н. э., в результате активизации гетов усилилось их давление на соплеменников к северу от Дуная. Как следствие участились перемещения последних на левобережье Днестра и далее к востоку до Борисфена. Если добавить к этому перемещения скифов и сарматов вплоть до Дуная и южнее, то легко представить, сколь трудная обстановка сложилась к началу нашей эры в этом регионе. Перейдя Дон и тесня скифов в Крым, сарматы, среди которых преобладали союзы племен роксоланов, аорсов и других, преемников савроматской и прохоровской культур степей Приуралья и Северного Прикаспия, во второй половине III в. до н. э. появились в бассейне Днепра и Буга. Декрет в честь Протогена, знатного ольвиополита конца III - начала II в. до н. э. (losPE, I2, 32), в числе варварских племен, окружавших Ольвию, упоминает сайев. Это сарматское племя не без оснований отождествляют с "царскими" сарматами Страбона (VII, 3, 17). Во второй половине III-II в. до н. э. среди сарматов Северного Причерноморья главенствующую роль, очевидно, играл союз племен роксоланов, кочевавших в центральных районах междуречья Днепра и Дона. После поражений, нанесенных роксоланам Митридатом VI Евпатором (Страбон, VII, 3, 17), ведущие позиции в скифо-сарматском мире перешли, вероятно, к языгам, ставшим в начале I в. до н. э. союзниками понтийского царя. В Протогеновом декрете говорится также о галатах и скирах, очевидно, бритолагах и, может быть, германцах или скифах, которых с запада теснили гето-дакийские племена и бастарны.

После того как в самом конце IV - первой половине III в. до н. э. в Таврике в противовес сарматской экспансии стало складываться так называемое Скифское государство со столицей в Неаполе (городище Керменчик близ Симферополя), активность скифов против соседних эллинов и сарматов резко усилилась. Скифское государство занимало центральные степные районы и предгорья Крыма, а также территорию по побережью, включая Нижнее Поднепровье. Укрепление скифской государственности в III-II вв. до н. э. связано с оседанием скифов, бывших кочевников степей, на землю и переходом к земледельческому устройству хозяйств. Поздняя скифская культура характеризуется двумя основными зонами оседлости: степная Таврика и Нижнее Поднепровье. Между ними пролегала территория, где еще господствовал кочевой быт населявших ее скифов. Для скифской культуры периода эллинизма свойственно тесное соприкосновение с греческой цивилизацией, особенно в Крыму, где непосредственными соседями скифов выступали Херсонес и Боспор. Для позднескифского царства с центром в Неаполе особое значение приобрели Ольвия и Херсонес. Благодаря их посредничеству скифская аристократия, влияние которой в III-II вв. заметно возросло, получала доступ к эллинской культуре и рынкам, способствовавшим ее дальнейшему обогащению. Эти центры связывали между собой два района скифской оседлости - Таврику и Нижнее Поднепровье.

Процесс оседания кочевников-скифов на землю был связан с внутренними изменениями в скифском обществе. Зажиточные скифы были заинтересованы в развитии земледелия и прокормлении собственных стад. В то же время обедневшие рядовые кочевники потерявшие основной источник дохода - скот, вынуждены были арендовать у знати участки земли для того, чтобы обеспечить продуктами себя и свои семьи. Это создавало предпосылки для организации земледельческого хозяйства, укрепляло слой знати, вело к образованию государственности. Скифское царство в Крыму, просуществовавшее до III - начала IV в. н. э., пало под ударами сарматов - алан и готов. Его можно охарактеризовать как раннеклассовое с сохранением сильных пережитков семейно-родовых отношений. Основной социальной ячейкой скифского общества являлась индивидуальная малая семья, что не исключало использование рабского труда. Население скифской столицы Неаполя было довольно пестрым по составу; там обитали скифы, сарматы, эллины, что прослеживается по данным некрополя. Знать хоронила умерших в каменных склепах, вырубленных в скале, а также в мавзолее у стен города, зажиточные и средние слои населения столицы - в городском некрополе, в семейных усыпальницах и земляных склепах-катакомбах. Бедные и неимущие жители имели для захоронения отдельный некрополь далеко за пределами городских стен.

В отличие от скифов в Крыму для сарматов-кочевников было характерно повсеместное распространение скотоводства. Однако в первые веке н. э. у них начинает развиваться ремесленное производство и меновая торговля. Это совпадает с углублявшимися тенденциями полуоседлого и оседлого существования, особенно усилившимися, когда сарматы стали осваивать лесостепь и испытали влияние оседлых земледельческих племен и античных центров Причерноморья. В Поднестровье и Подунавье сарматские племена вошли в соприкосновение с кельтами, фракийцами, венедами, готами, в Таврике - со скифами, таврами, в Приазовье - с местами и др. Для сарматской культуры характерно начало распада родо-племенных отношений и зарождение классов. Дорогостоящие вещи, главным образом из греческих городов и римских провинций, в погребениях знати свидетельствуют об имущественной и социальной дифференциации и появлении аристократической прослойки.

Другими центрами интенсивного распространения сарматской культуры являлись волжско-уральские степи и Северный Кавказ. В первом из означенных районов в течение так называемого среднесарматского (сусловского) этапа развития культуры этих племен (I в. до н. э. - II в. н. э.) происходила перегруппировка политических сил сарматов, связанная с борьбой различных племенных союзов за господство в кочевническом мире и выдвижением аланского племенного союза. Земледельческие формы хозяйства были здесь развиты очень слабо, преобладающая роль отводилась кочевому скотоводству. Сарматские жители Поволжья и Предуралья имели очень тесные контакты с Прикубаньем, где расселились сираки и аорсы, другие крупные племенные объединения сарматов. По сравнению с Поволжьем земледелие и ремесло в этом регионе были развиты больше, здесь существовали земледельческие поселения, а регулярные связи с Боспорским царством и Закавказьем способствовали активному проникновению в сарматскую среду изделий греческих и римских мастеров. Отсюда ремесленная продукция поступала к поволжско-уральским сарматам.

Уже со II в. и. э. аланы и аорсы, носители позднесарматской культуры, распространяют влияние в междуречье Волги и Дона. В III-IV вв. н. э. в степях Северного Причерноморья сложилась огромная конфедерация этих племен. Они устанавливают тесные экономические и культурные связи с населением Нижнего Подонья, особенно с Танаисом, крупным греческим городом в устье Дона, откуда в кочевническую среду поступали изделия античных ремесленных мастерских. В I - начале III в., когда Танаис и окрестные земледельческие поселения переживали подъем, товарообмены со степью были наиболее интенсивны. В 40-х годах III в. н. э. в междуречье Дона и Волги происходят важные этнокультурные изменения: племена, очевидно входившие в Готский племенной союз (бораны, герулы, готы), разрушают Танаис и окрестные меото-сарматские поселения. В это же время резко сокращается число сарматских погребений в регионе, что связано е вытеснением сарматов в Заволжские степи. Одновременно сокращаются торгово-экономические связи этих кочевников с Боспорским царством и через его посредничество с другими античными центрами. Но при этом возрастают связи с Северным Кавказом, осуществлявшим транзитную торговлю импортными изделиями с Поволжьем. В 70-е годы IV в. н. э. сармато-аланские кочевники частично под напором гуннов, частично в союзе с последними двинулись на запад, в земли, занимаемые готами (Аммиан Марцеллин XXXI, 3, 1). В это время можно говорить о постепенном угасании сарматской культуры как этнически присущей исключительно сарматам, ибо на огромном пространстве от Дуная до Приазовья происходили важные изменения, вызванные проникновением других племен и народов[+1].

Еще в первой половине II в. до н. э. на Северном Кавказе, в Крыму, в районе Перекопа, Северо-Западном Причерноморье и Нижнем Подунавье расселились племена сатархов, основным занятием которых было земледелие, скотоводство, рыбная ловля и морское пиратство. К позднеримской эпохе (III-IV вв.) районы обитания этих племен остались в целом теми же, но локализация их Аммианом Марцеллином в придунайских областях заставляет предполагать, что основное их ядро переместилось в этот регион. Античные писатели знают их под различными наименованиями: спалеи, троглодиты, сарды, тафрии, саргатии (саргаты), сатархи и т. п. Они пришли в Европу из глубинных районов Азии.

В восточных Карпатах обитали племена фракийского происхождения, которые в науке принято называть карпо-даками (гарпии по Птолемею). Культура карпов уходит корнями в культуру Латен, но с течением времени под воздействием соседних племен она стала культурой, близкой дако-гетской. В восточном Прикарпатье и междуречье Днестра-Прута-Серета культуре карпов и дако-гетов близки памятники Поянешть-Лукашевка II-I вв., принадлежавшие оседлым земледельческим племенам. Поселения и могильники показывают, что у карпов на рубеже н. э. формировалась сельская община, а хозяйственной единицей все чаще выступала малая индивидуальная семья. К началу III в. н. э. карпы начали угрожать римским владениям на Дунае, в Дакии, а также городищам и поселениям Нижнего Поднестровья, в частности Тире. Столкновения римлян и карпов особенно участились в III в. н. э. После некоторого ослабления карпов в результате активных действий римских войск на Дунае, в карпато-дунайском регионе, верховьях р. Тисы и Трансильвании появились германские племена гепидов, которые известны здесь до конца античности.

Около рубежа н. э. в Верхнем Поднестровье и Прикарпатье была распространена так называемая липицкая культура, которую многие считали фракийской. Характерный памятник этой культуры - Черепинское поселение под Львовом. Уровень материального производства у носителей племен липицкой культуры был относительно высоким, им уже хорошо был известен гончарный круг.

Территория расселения племен венедов, ставанов, суовенов совпадает с ареалом распространения во II в. до н. э. - II в. н. э. пшеворской и зарубинецкой культур. Ареал распространения зарубинецкой культуры охватывает Припятское Полесье, Верхнее и Среднее Поднепровье. Племена этой культуры, обитавшие на Среднем Днепре, наладили торговые контакты с античными северопричерноморскими центрами, осуществляя их по Борисфену (Днепру). Об этом свидетельствуют фрагменты эллинистической керамики. Главным же для определения хронологии и этнической принадлежности племен зарубинецкой культуры являются фибулы - заколки для одежды. Их изучение показало, что зарубинецкие племена можно в настоящее время отнести к так называемым латенизированным культурам, в формирование которых внесли свою лепту кельтские народы Средней Европы. Но это не чисто кельтская культура, так как она сохраняла некоторое своеобразие. При значительном кельтском импульсе в процесс ее становления она тем не менее сохраняла собственный темп и ритм развития, свои субстратные связи и включения, а также хронологию этапов своего развития, отличную от общих кановов других латенских культур.

Многообразие внешних влияний можно выделить и в соседней пшеворской культуре. Здесь прослеживаются черты германского, кельтского, а также латенизированного (зарубинецкая культура) и фракийского (липицкая культура) воздействий. Раскопки поселений, в частности близ с. Подберезцы Львовской области, выявили несколько своеобразных черт жилищ, если сравнивать их с аналогичными памятниками соседних племен. Это позволило поставить вопрос о самостоятельности носителей данной культуры как этноса. Памятники зарубинецкой и пшеворской культур доживают до начала распространения черняховской культуры в конце II - начале III в.

В III-IV вв. в Северо-Западном Причерноморье расселились племена готов. Еще ранее в районе Вислы, Одера и Эльбы они потеснили население пшеворской культуры, которое вместе с зарубинецкими племенами начало активный процесс освоения северо-восточных районов за Днепром и территории расселения балтских племен Подесенья. Во второй половине II в. готы продвинулись в Северное Причерноморье, что привело к захирению ряда центров античной и позднескифской культур. В Западном Причерноморье готы действовали в союзе с другими племенами, поэтому античные писатели нередко именовали их гетами, скифами и т. п. Переселившись в Причерноморье, готы из единого племени создали политически и территориально самостоятельные племенные общности: вестготы, остготы, гепиды, тайфалы. Готы заняли Валахию, Добруджу, часть Фракии, расселились на Балканах, в Таврике и др. В IV в. под ударами гуннов с востока готы переместились на юг за Дунай и на Запад[+2].

Таким образом, перед нами предстает огромная картина различных культур и народов от Вислы до Дона, от Дуная до северных отрогов Карпат и верховья Днепра. Подобное положение не могло не сказаться на развитии культуры местного населения. Во II-V вв. на огромном пространстве, охватывавшем всю территорию Украины и Молдавии, Курской и Белгородской областей, а также часть Румынии, сложилась своеобразная земледельческая культура, известная под названием черняховской или культуры полей погребений. Вряд ли можно говорить о единстве черняховской культуры на всем ее протяжении, скорее всего, при единстве социально-экономического порядка она отличалась локальными особенностями в различных зонах степной и лесостепной полосы Восточной Европы. На этих особенностях сказывались пестрота этносов, уровень социально-экономического развития местных и пришлых этнических элементов на данной территории, степень влияния римской провинциальной культуры, роль пришедших с запада готских и кельтских племен, а с востока - гуннов.

Одной из зон распространения культуры полей погребений черняховского типа выступали Поднестровье, Подунавье, Приднепровье, румынская Молдова. В этом регионе главными носителями черняховской культуры являлись оседлые земледельческие гето-фракийские племена. Главной особенностью этого очага было постепенное оседание кочевых сармато-аланских племен на землю, взаимодействие и постепенное поглощение их культуры черняховцами. Свою лепту в образование черняховской культуры в Северо-Западном Причерноморье внесли также готы, тайфалы, грейтунги, уругунды, гепиды, отчасти скифы и бастарны. Если до Днестра главными носителями культуры полей погребений являлись сарматы, фракийцы, племена пшеворско-зарубинецкой культуры, то далее на восток эта роль все более отводилась сарматам, особенно во II - первой половине III в., и скифам. Со второй половины III в. на могильниках и поселениях Нижнего Побужья и Поднепровья встречается все более черт готского влияния (комплекс Каборга IV).

Другая зона распространения черняховской культуры - Верхнее и Среднее Поднепровье, Подолия, Волынь, юг Польши и Словакия. Восточная ее граница проходила в бассейне Северского Донца. Здесь она совпадает с областью расселения древних славянских племен, и они в отличие от первой зоны выступали главными ее носителями. Памятники черняховцев в этих районах сохранились до раннего средневековья. Поскольку под давлением восточно-германских племен славяне расселились восточнее этой зоны, на правобережье Среднего Днепра и в лесостепи юга РСФСР, то на этом огромном пространстве черняховская культура в период поздней античности являлась генетической предшественницей славянства.

Основным отличием этого региона было то, что гуннское нашествие IV в. почти не затронуло лесостепь, тогда как степные районы Нижнего Поднестровья, бассейн Днестра-Прута-Серета и Дуная оказались в сфере их разрушений. К тому же в означенном регионе воздействие позднеантичной культуры на черняховцев было гораздо значительнее, нежели во второй зоне распространения. Гибель античных поселений и памятников черняховцев в южных зонах под ударами гуннов привела к упадку и последующей трансформации этой культуры.

В социально-экономическом аспекте черняховская культура представляла известное единство. В первых веках н. э. шел процесс складывания классовых отношений у племен степи и лесостепи. Для черняховцев характерно семейное землепользование при наличии большесемейных (земледельческих) и сельских (индивидуально-семейных) общин. Об этом говорит как существование "больших домов", где обитали большие патриархальные семьи, так и выделение жилищ одной семьи, жившей в усадьбе, нередко огороженной заборами. Процесс распада большесемейных общин ускорялся влиянием готов, сармат и римской культуры.

Под ударами гуннов готы и аланы двинулись на запад, но часть сарматов-алан переместилась и осела на Северном Кавказе. До рубежа н. э. в Поволжье и Предуралье господствовали сарматы, в лесостепной и лесной полосе региона обитали финно-угры (пьяноборская культура). Во II-III вв. в этих районах появляются гунны (хуни), а также тюркоязычные племена. В IV-V вв. в Волжско-Камском бассейне появляются памятники азелинской культуры (пьяноборская культура). В указанный период в Поволжье и Прикамье шел процесс смешения племен тюрко-угров, аланов, гуннов, которые постепенно переходили к раннеклассовым отношениям.

Примечания

[+1] Шелов Д. Б. Сарматы и гунны в Нижнем Подонье.- Acta Antiqua Academiae Scientiarum Hungaricae, 1978, t. 26, fasc. 1-2, p. 50 suiv.

[+2] Рикман Э. А. Этническая история населения Поднестровья и прилегающего Подунавья в первых веках н. э. М., 1975, с. 252, 323-326.

 

<< ] Начала Этногенеза ] Оглавление ] >> ]

Top